Главная / Дайджест журналов / Уроки истории /

Рабы среднего звена (журнал "Коммерсантъ ДЕНЬГИ", № 34 от 3 сентября 2007)

Рабы среднего звена (Коммерсантъ ДЕНЬГИ)

№34 от 3 сентября 2007

Евгений Жирнов

100 лет назад, в 1907 году, в Государственной думе навсегда лег под сукно проект закона "О нормальном отдыхе торговых служащих", которым предусматривалось сокращение рабочего дня и введение регулярных выходных для приказчиков и других работников торговых учреждений. Подобные же законы о нормировании труда и правах офисных работников и менеджеров всех уровней затем не раз вносились в Думу, но никакого хода не получали. И потому в отношении основной категории русских менеджеров, приказчиков, продолжали действовать правовые нормы, дававшие владельцам предприятий и контор неограниченные возможности - от невыплаты жалованья до принуждения приказчиц-женщин к занятию проституцией.

Патриархальный русский офис

Хотя слово "офис" в обиходном лексиконе появилось недавно, обозначаемое им учреждение под разными именами существовало на Руси с незапамятных времен. К ним относились не только государевы приказы и иные канцелярии и присутственные места, где судьбы простых смертных вершил чиновный люд. Всякий уважающий себя помещик средней руки, имевший больше одной деревни и обзаводившийся в имениях более или менее приличными производствами - конезаводом, винокурней, поташной или ткацкой фабрикой, заводил и собственный штат управленцев. Как правило, управители и писцы в барскую контору набирались из сообразительных крепостных, которых специально обучали грамоте и счету. Но нередки были и случаи, когда на такого рода службу нанимались и чиновники, чья карьера на госслужбе по каким-либо причинам не сложилась, и даже отставные офицеры, не имевшие собственных поместий и сколько-нибудь сносной пенсии. Если помещик имел склонность к сутяжничеству или буйный нрав, из-за которого с ним судились ближние и дальние соседи, в штат барской канцелярии вводили еще и юриста - стряпчего, представлявшего своего высокородного хозяина в судах.

Как правило, положение наемных менеджеров в имениях лишь некоторыми деталями отличалось от положения крепостных крестьян. Никаких письменных договоров при найме на работу не предусматривалось, а устные обещания помещик выполнял лишь в рамках собственного понимания верности данному слову. Немалое число землевладельцев считали себя хозяевами не только поместий, но и своего слова: хотели - давали, хотели - брали обратно. Так что управленцы нередко не видели не только денег, но и оговоренной при найме регулярной выдачи продуктов. Сохранились письма одного из видных помещиков Рязанской губернии, который, отправляясь на зиму в столицу, приказывал главному управляющему урезать до минимума выдачу муки остававшимся в имении доктору и стряпчему, поскольку они не будут заняты обслуживанием его персоны.

Пожалуй, единственным преимуществом барских менеджеров было то, что они, как правило, жили в поместьях в отдельных домиках и к ним, учитывая прежние чины или принадлежность к дворянству, не применяли телесных наказаний. Канцеляристов же из крепостных за провинности пороли, сажали на хлеб и воду или на цепь наравне со всеми остальными смердами и холопами.

Естественно, такой способ ведения дел неизменно приводил к одному и тому же результату. Управленцы воровали где и что только могли, а чтобы замести следы, до предела запутывали учет и в конце концов нередко доводили до разорения даже самые крупные и крепкие помещичьи хозяйства. Особая статья доходов существовала и у стряпчих. Они сами провоцировали жалобы на своего работодателя, затягивали и заводили в тупик процессы, чтобы получать от барина деньги на подкуп судейских и оставлять немалую часть из них себе. Наживались стряпчие и на потенциальных наследниках имения, ведя с ними переговоры и обещая повлиять на стареющего благодетеля, понятное дело - небескорыстно. Именно поэтому банкротство и полное разорение помещиков в русской провинции было скорее правилом, чем исключением. Потому же подавляющее большинство имений было заложено и перезаложено, а не продавалось с молотка лишь потому, что на них попросту не находилось покупателя. Однако, несмотря на все это, немалое число помещиков продолжало вести дела по заведенным дедами и прадедами обычаям.

Самым удивительным, однако, было то, что точно так же было поставлено дело и у русских купцов, которым, казалось бы, сам бог велел быть расторопными и рациональными. Судя по многочисленным описаниям купеческой жизни XVIII-XIX веков, конторами русских предпринимателей чаще всего оказывались их собственные дома, где бизнес был неотделим от быта. До последней четверти XIX века карьера торгового управленца начиналась с места "мальчика", на которое родители отдавали своих чад в возрасте шести-восьми лет.

"Торговый мальчик,- говорилось в докладе С. А. Курнина на Всероссийском съезде вспоможения частному служебному труду,- только считается учеником, на самом же деле он несет обременительную службу у хозяина в течение многих лет, вопреки требованиям закона, по которому мальчик должен быть обучаем торговому делу, тогда как в действительности мальчик исполняет у хозяина роль бесплатного чернорабочего. Во многих случаях мальчикам приходится вставать раньше взрослых, до открытия магазина, часто в 4 1/2-5 1/2 час. утра, чтобы наносить воды, дров, приготовить самовар для взрослых, вычистить сапоги и платье, убрать комнату, перечистить посуду, помочь кухарке на кухне и затем быть на всех побегушках. Обед у мальчиков бывает далеко не всегда, и не всегда он бывает удовлетворительный; очень часто времени на обед не дается. Сидеть, когда нет дела, мальчикам или совсем не полагается, или только в редких случаях. Ложатся мальчики позже всех, в 11-12 часов ночи. Таким образом, рабочий день мальчиков продолжается 16-19 часов в сутки, тогда как продолжительность рабочего дня для взрослых 11 1/2-17 часов в сутки. Такая жизнь мальчиков продолжается 3-4 года, а иногда 5-6 лет, и после подобного мытарства мальчик в лучшем случае может рассчитывать на жалованье, в худшем же случае хозяин увольняет мальчика, так как платный служащей ему не нужен".

Как правило, мальчики и младшие приказчики жили тут же, в доме купца, и полностью зависели от его воли и милости. Один из приказчиков, прошедших все стадии жизни в русском торговом офисе от мальчика до главного управляющего, вспоминал в 1914 году о том, что в середине XIX века вместо обеда у его первого хозяина полагался чай два раза в день. Причем чай наливала каждому хозяйка дома, а сахар выдавался раз в месяц по полфунта мальчикам и по фунту приказчикам. Понятно, что старшие и более сильные стремились отнять сахар у младших, а те в свою очередь всеми способами пытались его украсть у обидчиков и своих товарищей. Никакого жилья мальчикам и бессемейным приказчикам не полагалось, и они на ночь находили себе свободные места на полу в подсобных помещениях хозяйского дома. Это, правда, создавало некоторые неудобства и для хозяев. Подобной экономией на служащих в век прогресса уже не гордились, и потому, когда в доме купца принимали гостей, мальчиков и приказчиков снабжали небольшой суммой на развлечения и приказывали возвращаться не раньше полуночи.

Чтобы снять напряжение, после долгого и тяжелого дня мальчики и молодые приказчики беспробудно пили и играли в карты, что в свою очередь не могло не усугублять вечной нужды этого низового русского менеджмента в деньгах. Ведь практически до последней четверти XIX века не существовало и твердо установленной оплаты труда. Деньги нужно было просить, объясняя, для чего они нужны, а купец мог пожаловать требуемую сумму, а мог и отказать. Все это вело к почти поголовному воровству, но отношение к кражам в купеческих конторах было столь же патриархальным, как и весь их уклад. Пойманного за утаивание выручки или кражу из кассы приказчика с криком и шумом изгоняли прочь из купеческого дома. Однако под арест, как правило, не сдавали: ведь провинившийся мог выдать следователю тайны бизнеса своего работодателя, и тогда пришлось бы откупаться и терять куда больше ворованного приказчиком. Изгнание сопровождалось спектаклем, совершенно в духе того времени: воплями хозяина, слезами провинившегося, и все это, разумеется, происходило на глазах остальных служащих и обитателей окрестных домов. Истории эти имели и традиционный финал. В ближайший крупный церковный праздник блудный менеджер являлся к отцу-благодетелю и на коленях, Христа ради, молил взять его снова на службу. Отказывать в такой день кающемуся было грешно, и дело заканчивалось миром. Обычным напутствием в таких случаях было: "Я ведь тебя с мальчиков учил. Иди, работай, да не носи сапог с широкими голенищами" (именно за голенища менеджеры обыкновенно и прятали утаенные купюры).

В некоторых фирмах для борьбы с этой особенностью русского офисного быта практиковали обыски служащих по окончании рабочего дня, и большинство служащих относились к этому если не с одобрением, то с пониманием.

Этим, однако, не исчерпывался список особенностей конторской и торговой службы. Сексуальные домогательства также считались хоть и греховным, но вполне обыденным делом. Немалое число купчих в отсутствие мужа скрашивали досуг с его служащими, а с появлением в штатах контор и магазинов приказчиц-женщин не упускали своего и сами владельцы бизнеса.

"Сугубо бесправное положение приказчиц,- писал в книге "Приказчичий вопрос" Е. Новицкий,- в достаточной степени оттеняется тем фактом, что существуют хозяева, как об этом свидетельствуют одесские приказчицы, требующие с поступающих приказчиц своеобразную дань натурой".

Большинство русских менеджеров так и проводили всю жизнь на уровне чуть выше городского дна, снимая плохие квартиры, мучительно пытаясь обеспечить лучшую долю своим детям, бесконечно жалуясь женам на произвол хозяина и регулярно запивая. Лишь немногие приказчики с годами становились старшими приказчиками, а то и доверенными управляющими хозяина. К сорока-пятидесяти годам они в качестве высшей заслуги приобретали право на обращение к ним по имени-отчеству.

При этом главной целью, ради которой поколения приказчиков терпели все тяготы и лишения, было обзаведение собственным делом и укоренение в купеческом сословии. Способов для этого существовало немало. Некоторые приказчики находили состоятельного инвестора, организовывали новую фирму и переманивали лучших клиентов у прежней. Другие пытались жениться на хозяйской дочери или вдове почившего в бозе купца. Смерть владельца бизнеса открывала и иную перспективу. Его наследники, лишившиеся твердой руки, нередко ударялись в загул и спускали родительское состояние в считанные месяцы, а в лучшем случае годы. Ловким приказчикам в этом случае удавалось легко довести фирму до края финансовой пропасти, а затем купить ее за наворованные за долгую и безупречную службу средства.

Пролетарии офисного труда

Все резко изменилось после освобождения крестьян и начала промышленного подъема в Российской империи. Большая часть предпринимателей, правда, все еще пыталась вести дела в прежнем, патриархальном духе, не платя своим служащим зарплату. Сотрудник одной из крупнейших чайных фирм страны, через руки которого проходили миллионы рублей, жаловался газетчикам на то, что владелец, несмотря на все его намеки, так и не установил ему твердого оклада.

"Приданое на свадьбу дочери пожаловал,- рассказывал анонимный менеджер,- а когда я попросил у него десять рублей на новые сапоги, говорит - где нам с тобой красоваться? Возьми трешку, подкинь к сапогам новые подметки".

Однако желающих работать на таких условиях становилось все меньше, поскольку перспективы обзаведения собственным бизнесом просто таяли на глазах. Дети купцов все чаще получали серьезное образование, учились ведению бизнеса за границей и собирались преумножать, а не проматывать родительские капиталы. Практически исчезли и возможности для выгодных женитьб. Вдовы купцов брали их бизнес в свои руки и начинали достаточно успешно вести дела. В справочнике санкт-петербургских фабрик и фирм, изданном к 200-летию столицы империи в 1903 году, где содержалось описание сотен компаний, имеющих годовой оборот более 20 тыс. руб., можно насчитать несколько десятков фирм - от швейных и торговых до канализационно-очистных, которыми руководили вдовы их основателей. И лишь одной компанией руководила овдовевшая купчиха с новым мужем.

Свою лепту в смену настроения офисных служащих вносили и революционные агитаторы. С 1860-х годов в России стало внедряться земское самоуправление, об отсутствии которого на протяжении последних десятилетий ныне печалится Александр Солженицын. Были проведены выборы земских гласных, которые стали едва ли не первыми относительно демократическими выборами в стране, а затем появились и первые органы земского управления, ставшие благодаря подбору сотрудников офисами совершенно нового, неведомого прежде типа. Работать в них пришли интеллигенты с университетским образованием, отправившиеся таким путем в народ. А вскоре земские учреждения стали пополняться отбывшими наказание революционерами, которых ни в какие иные места на службу не принимали.

Имперские власти слишком поздно осознали масштабы совершенной ими ошибки. Из земских офисов революционная зараза начала расползаться по всей стране. А все попытки изгнать из земств хотя бы имевших судимость за антигосударственные преступления или находившихся под надзором полиции лиц ни к чему не привели. С одной стороны, их просто некем было заменить. А с другой - либеральные земские деятели предпринимали все от них зависящее, чтобы саботировать исполнение указаний свыше. Если закоренелого врага строя изгоняли со службы, то такая же работа и за такие же деньги передавалась ему на подряд как частному лицу.

Именно закалившиеся в земствах менеджеры стали вести агитацию среди служащих государственных и частных офисов. Первым они доказывали, что все госслужащие в империи делятся на две категории - на тех, кто работает, но не имеет ни власти, ни денег, и тех, кто не работает, но имеет все. Служащим частных контор революционеры предлагали определиться с выбором - стремиться ли к созданию собственного бизнеса или признать себя пролетариями канцелярского труда. Разгорелись жаркие дискуссии, в которых сторонники той и другой точек зрения доказывали свою правоту с превеликим жаром.

Первая точка зрения обосновывалась так:

"Можно ли сравнить оборванного, грязного, закоптелого заводского рабочего с чистеньким, лоснящимся, накрахмаленным и в дорогом костюме приказчиком? Нет. Уже только по одной одежде приказчик не может быть назван пролетарием, а скорее буржуа. Теперь возьмем условия службы и зависимость приказчика от благосостояния капитала. Чем дольше служит приказчик на месте, чем он больше способствует своему хозяину нажить капитал, тем в большее расположение и доверие входит он к своему хозяину, и тем больше улучшает свое материальное положение, обеспечивает себя должностью и, получая все более и более солидное вознаграждение, находит возможным скопить себе маленькое состояние, на которое потом открывает свою собственную торговлю и, постепенно расширяя ее, становится сам капиталистом. Вот будущность приказчика и его цель. Не забывайте, что все, почти все теперешние хозяева, были раньше приказчиками… Значить, господа, еще раз повторяю, что цель приказчика - сделаться самому капиталистом, а потому он должен идти рука об руку с буржуазией и способствовать благополучному развитию и увеличению капитала".

Возражения были куда более обоснованными:

"Приказчик должен одеваться с комфортом только потому, что этого требуют условия. Этот самый приказчик, придя к себе домой, в свою тесную и грязную лачугу, видит свою семью всегда оборванную, босую и голодную, и у него не хватает средств для удовлетворения насущнейших нужд своей семьи и, рассчитай его хозяин сегодня, он чуть ли не с сегодняшнего дня принужден будет протягивать руку. Теперь я вас спрошу: такой жизнью живет пролетарий или буржуа? Если между нами и находятся из 99-ти один счастливчик, служащий управляющим или доверенным и получающий действительно оклад буржуа, то можно ли их назвать "приказчики"? Ведь 99 живет так, как я вам описал, следовательно, материальное положение приказчика не положение буржуа, а положение пролетария… Развитие и несомненно концентрация капитала, т. е. поглощение мелкого капитала крупными капиталами, не дает возможности в настоящее время мелкому капиталу увеличиваться. И если в прежние времена, времена зачатия капитала, можно было начать торговлю с несколькими стами рублями и увеличить свое состояние в десятки тысяч, то теперь, в силу закона развития капитала, это невозможно. Следовательно, теперь может существовать и увеличиваться только крупный капитал. А может ли приказчик сэкономить десятки тысяч рублей? Нет, и если он, сэкономив тысячу-другую, откроет дело самостоятельно, то капитала своего не увеличит, а будет получать с него доходу не больше того, сколько он получал жалованья, и в конце концов более крупная торговля своей конкуренцией совершенно забьет, поглотит его торговлю, и он, лишившись совсем своего небольшого капитала, принужден будет служить вновь. Значит, приказчик уже осужден служить всю свою жизнь".

Приказчичьи классы

Нужно признать, что агитаторы достигли своей цели. По всей стране начали образовываться общества взаимопомощи и союзы конторских и торговых служащих. Власти крайне неохотно регистрировали уставы этих, по сути, профсоюзных организаций. Но чем большим было сопротивление, тем упорнее и ожесточеннее становились офисные служащие. В стране начали проводиться и публиковаться исследования о работе, жизни и быте офисных служащих, которые констатировали резкое расслоение менеджерского сообщества.

"Сравнительно недавно,- писал в начале XX века К. Муромский,- общая и специальная пресса стала касаться приказчичьего вопроса. Всех служащих в торгово-промышленных заведениях можно подразделить на три группы. К первой группе относятся директоры, доверенные управляющие, главные приказчики, бухгалтеры и кассиры крупных фирм. Среди этой группы встречаются лица с высшим образованием, тысячные оклады не редкость… Эта группа, которая заправляет всей торговлей и промышленностью, имеет громадное влияние на хозяев и представители которой нередко в качестве сведущих людей приглашаются в правительственные комиссии для совещаний, касающихся нужд торговли и промышленности. Вторая группа состоит из рядовых приказчиков и конторщиков крупных фирм, банковских служащих, управляющих, приказчиков и бухгалтеров мелких фирм. Третья, самая многочисленная группа, состоит из служащих конторщиками и приказчиками в гастрономических, бакалейных и галантерейных магазинах, в булочных и овощных лавках, во множестве рассеянных в наших бесчисленных городах и весях. Труд этой категории служащих нельзя не признать самым тяжелым, получаемое ими вознаграждение крайне ничтожно, санитарное положение неудовлетворительно…

Вознаграждение служащих в торговых фирмах в качестве управителей их, директоров и проч. редко спускается ниже 600 руб. в год, тогда как высшие оклады жалованья, достигающие в больших городах, напр., в Москве, до 6000-10 000 руб., являются обычными. Средний их заработок по Москве равняется 2368 руб. в год, в остальных городах 922 руб.

Приказчики первого класса тоже нередко получают большие оклады, но средний заработок их уже менее значителен, равняется 756 руб. в год. Между ними жалованье менее 600 руб. в год - не особая редкость, но оно все же не спускается в данном случае ниже 15 руб. в месяц.

Средний заработок приказчика второго класса, за исключением Москвы, равен 498 руб. в год. Нередко вознаграждение за его труд спускается до 5-8 руб. в месяц.

Близко к нему по среднему заработку (486 руб. в год) стоит кассир, но в отдельных случаях жалованье для кассира ниже 300 руб. в год.

Из конторских служащих бухгалтера, как лица со специальной подготовкой, получают в большинстве случаев довольно приличное вознаграждение, в среднем 935 руб. в год. В больших торговых фирмах жалованье их доходит до 3000 руб. в год. Средний заработок по Москве - 2162 руб. в год.

Вознаграждение конторщикам колеблется от 180 до 2400 руб. в год.

На вопрос, хватает ли жалованья на содержание себя и семьи, 67,84% опрошенных служащих ответили отрицательно, и что им приходится прибегать к посторонней помощи, или к побочным занятиям, или должать. Тут приходится слышать, что жена подсобляет тем или иным ремеслом, родственники - своими средствами. "И сам бы брал постороннюю работу, но времени не хватает". Должают прежде всего своему хозяину, во многих случаях создавая себе таким образом кабалу".

Тяжелее же всех приходилось женщинам, которых стали принимать на работу конторщицами и приказчицами в магазины.

"Особенно низка плата приказчиц,- констатировал Муромский.- Между ними 22,47% получают от 3 до 10 руб. жалованья в месяц и 52,52% работает за месячный оклад от 10 до 20 руб. Приказчицы зарабатывают гроши, но чтобы заполучить эти гроши, они должны быть прилично одеты. Чтобы не умереть с голода, они должны заниматься проституцией. Служащие в магазинах, торгующих кондитерскими изделиями, показывали, что "квартиру-угол занимаем только для хранения вещей и для того, чтобы переодеваться. Ночуем где попало по гостиницам с гостями. Жалованья не хватает на жизнь, а хозяин требует, чтобы шикарно одевались, вот почему мы такие скверные"".

Практика превращения офис-барышень в проституток была широко распространена. И хотя она была незаконной, приносила хозяевам и топ-менеджерам немалый доход. Клиенты были довольны дополнительной услугой и больше покупали или соглашались на предложенные условия сделки. А в некоторых фирмах, особенно в фирмах, торгующих одеждой, практически открыто существовали комнаты за демонстрационными залами, где покупатели могли скоротать время с понравившейся приказчицей.

Копившееся десятилетиями и направленное либералами и социал-демократами в антиправительственное русло недовольство огромной армии приказчиков нашло выход в череде забастовок торгово-промышленных служащих во время революции 1905 года. Но никакого результата эти акции не принесли. Положение офисных работников оставалось неизменным. Попытки избранных в Государственную думу депутатов как-то решить приказчичий вопрос тоже ни к чему не привели. И не только из-за сопротивления хозяев фирм, но и под влиянием топ-менеджеров, которые не хотели расставаться с широкими правами, делегированными им владельцами компаний. Так что вся жизнь офисных работников продолжала регулироваться Торговым уставом начала XIX века.

"Действующее законодательство,- писал Муромский,- все время игнорировало интересы торгово-промышленных служащих. Они продолжают находиться под охраной закона, изданного сто лет тому назад. Этим архаическим законом "приказчика или сидельца, ведущего беспорядочную или развратную жизнь, дозволяется хозяину унимать домашнею строгостью; если тем не исправится, то хозяин может приносить на него жалобу в суд, где, по розысканию, он подвергнется наказанию, смотря по степени беспорядка и развратности (ст. 13), а мальчиков даже пороть" (приложение к ст. 37). Ст. 12 гласит: "приказчик или сиделец обязан исполнять приказания и поручения своего хозяина во всей точности, быть к нему и семейству почтительным и в поведении исправным". По истечении месяца после срока приказчик, не потребовавший заслуженных денег, теряет право иска (ст. 35); приказчик, не заключивший с хозяином письменного договора, или если в договоре не указана плата, не вправе требовать от хозяина жалованья. Все же обязанности хозяина исчерпываются ст. 2229, т. X, часть 7, которая рекомендует хозяевам обращаться со своими служащими справедливо и кротко".

В итоге закон о правах торгово-промышленных служащих был принят только после Февральской революции 1917 года. Правда, было уже слишком поздно.

Главная / Дайджест журналов / Уроки истории /