Слотердайк Петер
Петер Слотердайк /Peter Sloterdijk
 |
Не так давно Слотердайк стал героем очередного скандала. |
Петер Слотердайк - ректор университета в Карлсруэ и профессор философии и эстетики в Венском университете. Его доклад «Правила для человечества», сделанный в 1999 году во время симпозиума, посвященного Хайдеггеру, вызвал международную полемику по вопросам так называемых «кризиса гуманизма» и «укрощения человека». Также он ведет программу «Философский квартет» на немецком телеканале ZDF и является автором книг «Критика циничного разума» (1987 г.), «Правила для человеческого зоопарка» (2000 г.), «Укрощение человека» (2000 г.), «Сферы», т.1 «Шары», (2002 г.), т.2 и т.3 - «Глобусы» и «Пена» (2005 г.).
Надо сказать, что Слотердайк вовсе не воплощает в себе известный тип немецкого философа, обитающего в диалектическом царстве абстракций. Строго говоря, он вообще не принадлежит к философскому истэблишменту страны, демонстративно играя роль одиночки-маргинала, презираемого профессорской кастой. В 1983 году этот телевизионный Сократ прославился двухтомным опусом «Критика циничного разума». Книга хорошо вписалась в тогдашнее настроение публики, уже уставшей от просветительских проектов улучшения мира, но еще не готовой отдаться постмодернистскому безразличию. Цинизм как установка разочарованного в Просвещении интеллектуала пришелся ко двору общественного мнения. Слотердайк оказался тогда самым раскупаемым автором после Хабермаса.
Замысел «Критики» - проследить историю Просвещения в самых разных жизненных и дискурсивных сферах и, главное, историю современного продукта его деградации - цинизма. Цинизм, по Слотердайку, - квинтэссенция современной эпохи, ее нерв, Zeitgeist 20 века. Это «просвещенное ложное сознание», а проще говоря - шизоидная разорванность между тем, что я знаю о мире ( ведь уже полностью просвещен, не питаю никаких иллюзий), и тем, что делаю в нем (т.е. цинично продолжаю играть по навязанным мне властью правилам). И, бросая вызов цинизму, Слотердайк противопоставляет ему кинизм, то есть дерзкое игнорирование серьезности и власти, интеллектуальную независимость и радостную «биофилию» вопреки всему. При этом кинизм в чистом виде представлен, по Слотердайку, пожалуй, только Диогеном. Смешанный же (переходный) тип между кинизмом и цинизмом представляют Вийон, Рабле, Макиавелли, де Сад, Наполеон, Ницше, Санчо Панса и даже Великий Инквизитор.
Скандальный Петер Слотердайк
Петер Слотердайк (родился 26 июня 1947, Карлсруэ), - немецкий философ.
Получил образование в Мюнхенском университете, в 1975 получил докторскую степень в Гамбургском университете. Автор многочисленных работ по истории философии и эстетике, в частности, посвящённых анализу трудов Ницше. С 2001 - президент высшей школы дизайна в Карлсруэ.
Первой работой Слотердайка, принёсшей ему славу, стала «Критика критического разума», вышедшая в 1983. Слотердайк выделяет цинизм как особую форму «ложного сознания», полагая, что именно цинизм стал подлинным символом современности. Методологически Слотердайк опирается на положения «негативной диалектики» Адорно и «фундаментальной онтологии» Хайдеггера, творчески их перерабатывая. Книга Слотердайка стала философским бестселлером. «Критика цинического разума» переведена на основные европейские языки, на русский язык работа переведена в 2001.
Самой известной работой Слотердайка остаются «Сферы», трёхтомный opus magnum философа, выходивший с 1998 по 2004. Работа посвящена анализу концепта сферы в западноевропейской интеллектуальной культуре. Символ сферы, как замечает Слотердайк, является одним из самых значимых и распостраннённых образов западноевропейского стиля мышления. Исследуется использование сферы как символического описания Бога, космоса, феноменов человеческой психики, а также изобразительное значение сферической формы в искусстве. Работа стала подлинным бестселлером, переведена на основные языки. На сегодняшний момент на русский язык переведены два первых тома.
Не так давно Слотердайк стал героем очередного скандала. Волна возмущения прокатилась не только по центральным газетам и телеканалам, но захлестнула и региональные листки. Чем же отличился этот философствующий писатель, если им заинтересовалась даже желтая пресса, занятая лишь интимными подробностями жизни королевских особ и футбольных тренеров?
В газетные заголовки попал его доклад на небольшой конференции для избранных в баварском замке Эльмау, одним названием вроде бы непригодной для газетных фельетонов: «По ту сторону бытия — Exodus from Being: философия после Хайдеггера». Да и сам доклад «Правила для человеческого зоопарка. Ответное письмо на «Письмо о гуманизме» Хайдеггера» не предвещал ничего скандального. В обычной немецкой манере экзегезы классиков Слотердайк излагает туманные пророчества престарелого Хайдеггера о «судьбе бытия» и «сущности гуманизма», перемежая пересказ его философии c сомнительными экскурсами в область истории философии.
Слотердайк, мешая в кучу Платона, Ницше и Хайдеггера, мастерит из обломков философских аргументов свой ответ на «Письмо о гуманизме». «Кредо гуманизма заключалось в убеждении, что люди — это «животные под влиянием», и что, поэтому, нужно лишь найти для них правильный способ влияния. Но поскольку «гуманизм как школа одомашнивания человека» потерпел крушение, а онтологические пасторали Хайдеггера никем больше не принимаются всерьез, возникает вопрос, с помощью какой еще техники можно «одомашнивать» человека, выдавливая из него звериную натуру? Слотердайк призывает на помощь Ницше и выводит из рассуждений Заратустры о сверхчеловеке, который презирает людей как морализирующих «домашних животных», новую идею «антропотехники». После того, как не удалось «одомашнить» человека средствами разума, остается лишь улучшение его животного начала. То есть генетическая «селекция». На горизонте эволюции философу видится «генетическая реформа родовых свойств человека», и вместо того, чтобы отдать ее на волю случайных критериев, вроде династической селекции «голубой крови», он предлагает систематически заняться «планированием свойств» и сформулировать целый «кодекс антропотехники». Если все прежние идеи улучшения людей остались лишь философскими разговорами, то теперь нужно во всеоружии генной техники поставить «человеководство» на промышленную основу. Слотердайк уже все продумал. Даже вопрос о том, кто же должен устанавливать принципы селекции. Ему мерещится некий элитарный союз просвещенных правителей, философов и генетиков, почти как в платоновском государстве.
Если бы не вернувшиеся из отпусков журналисты, то мрачные видения философствующего дилетанта вряд ли бы кто воспринял всерьез. А тут такое началось! Рядами посыпались обвинения: доклад носит «черты фашистской риторики», Слотердайк призывает заменить демократию тоталитарным кланом философов и генетиков; и снова: «чудовищные фашистские планы», «реабилитация евгеники»; и опять: «антизападные, тоталитарно-фашистские заявления». Моральному содроганию не было пределов. За журналистами последовали философы, сразу сделавшие вид, что не имеют с подозрительным автором ничего общего. Правда, видя всеобщее левое возбуждение, консервативная пресса начала назло хвалить доклад за мужество и решимость высказаться на запретные темы. Но и здесь к похвале примешивалась известная доля брезгливости.
Человек, не привыкший к столь обостренному вниманию прессы, вряд ли устоял бы и скорее всего, бросился бы каяться. Но Слотердайк — сам продукт медийного мира и предпочел перейти в атаку. Еще не высохла краска на филиппиках «Цайт», как в той же газете появилось открытое письмо Слотердайка «Критическая теория умерла». Теперь уже он призвал волну народного гнева на головы газетных фельетонистов, якобы направляемых из-за кулис главным авторитетом Франкфуртской школы Хабермасом. Упоенный манией преследования Слотердайк обрушился на школу Хабермаса — эту «социал-либеральную разновидность диктатуры добродетели (в соединении с журналистским и университетским карьеризмом)» — и объявил день появления статьи в «Цайт» против Слотердайка) днем смерти «критической теории». Если философская критика общества, окрылявшая целое поколение демократических интеллектуалов, используется теперь лишь в целях травли инакомыслящих, тогда приходится констатировать ее кончину. Может быть Слотердайк, слишком занятый своей персоной, и ошибся в дате, но какая-то принужденная ритуальность нынешней полемики, свидетельствующая об отсутствии должного пафоса, похоже, и в самом деле предвещает кончину безраздельного господства «левого дискурса» в общественном мнении.
Источники:
Новая книга
8(926)919-67-47
Подписка на рассылку
Ближайшие клубы
События и новости
Заповеди руководителя