Главная / Статьи / Статьи "Финансовый кризис" (289) /

Хроника объявленного кризиса: 9-12

Хроника объявленного кризиса: 9-12

Скачать в архиве  Хроника объявленного кризиса

Нынешний глобальный кризис продлится как минимум до конца 2012 года.

Начало нового года — время прогнозов. Прогноз я дам — уж коли традиция требует, но в самом конце этого текста. А сейчас мне кажется, сегодня куда важнее другой жанр — анализ прогнозов предыдущих. Разумеется, рассчитывать, что заказные псевдоаналитики будут комментировать собственные прогнозы годовой давности, достаточно наивно, дураков нет, но нас-то интересует истина. А с этой точки зрения анализ старого прогноза вещь как раз чрезвычайно важная, поскольку дает возможность выявить те ошибки в оценках факторов, влияющих на ситуацию, которые и принципиальны для выработки нового (более правильного) прогноза. А ошибки есть и будут обязательны — потому что в условиях кризиса доля случайности и субъективного фактора в развитии событий резко вырастает. Разумеется, у автора прогноза при этом должна быть более или менее регулярная модель кризиса. Иначе относительно чего смотреть отклонения.

Такая модель у нас есть, а значит, мы имеем полное право анализировать предыдущий прогноз. И начнем мы с самой главной его ошибки, вынесенной в заголовок: «Управляемая катастрофа мировой финансовой системы состоится не ранее 2009 года. Следующие 12 месяцев необходимы ее организаторам, чтобы минимизировать собственный ущерб в будущей драме и максимизировать негативные последствия для растущих конкурентов «Западного» глобального проекта».

Ошибка, как понятно, в том, что «острая» стадия кризиса, характеризующаяся быстрым падением совокупного спроса в США (а значит, и в мире), американского и мирового ВВП, с соответствующим падением производства, быстрым ростом безработицы и всеми прочими сопутствующими прелестями, началась. Но почему она была сделана?

Отметим, основания для таких расчетов были: и неготовность администрации Буша, и необходимость подготовить «антикризисную администрацию», и, главное, наличие ресурса для того, чтобы оттянуть начало острой стадии кризиса на 2009 год. Собственно, в прогнозе было прямо написано, что отказ от такого сценария равносилен тому, что процессы в экономике США будут неуправляемыми. Теоретически есть и второй вариант: что, напротив, элита США наконец полностью осознала, что избежать кризиса невозможно, а значит, чтобы минимизировать его последствия на производственную и управленческую инфраструктуру, нужно его ускорить. Да и чисто политический фактор тут играет роль: чем быстрее произойдет падение, тем быстрее можно будет начать переход к росту.

Реальное развитие ситуации показало, что, скорее всего, у американской элиты нет ни понимания реальных причин кризиса, ни, соответственно, адекватного антикризисного сценария. Почему нет — это вопрос отдельный: то ли качество экспертов сильно «хромает», то ли произошел серьезный раскол элит, который не позволяет найти консенсус по выработке конструктивного подхода к проблеме. А может быть, еще по какой-нибудь причине. Во всяком случае, внешне не заметно, чтобы в США (да и во всем западном мире) появились официально признанные эксперты, которые были бы способны выйти за пределы монетаристских догм и понять реальный масштаб происходящих событий.

Но в любом случае уже в самом начале президентской выборной гонки в США из нее выбыл самый качественный антикризисный управляющий — Джулиани, а затем спор шел между ветераном холодной войны, самым старым в истории претендентом на место в Белом доме Маккейном, и «сладкой демократической парочкой» — Обамой и Х. Клинтон. Последняя явно представляла собой попытку «реинкарнации» администрации Клинтона со всеми ее клептократическими замашками, построенными на «неисчерпаемых» ресурсах разграбляемых остатков СССР. А вот Обама казался символом перемен, что и позволило ему выиграть предвыборную кампанию.

Но острая стадия кризиса началась еще до этого. Как и было написано в прогнозе, «ящик Пандоры», то есть прорыв инфляции в потребительский сектор, открылся в США в августе 2007 года и к сентябрю года минувшего она достигла достаточно приличных значений: в промышленном секторе существенно выше 15%, а в потребительском — около 10%. В условиях кризиса доверия и активности ФРС и казначейства США по вложению в экономику как можно большего количества денег для борьбы с кризисом ликвидности такую ситуацию (при все возрастающей инфляции) можно было бы продолжать еще какое-то время. Собственно, именно этот вариант «инфляционного» развития кризисных процессов, компенсируемых эмиссией, я и имел в виду, когда считал, что 2008 год США удастся, что называется, проскочить. Но тут произошел «несчастный случай», сказался тот самый субъективный фактор, о котором я писал в начале статьи.

Секретарь казначейства (министр финансов) США Г. Полсен решил поддержать республиканского кандидата Маккейна (который до сентября шел с Обамой «ноздря в ноздрю» в предвыборной гонке) и использовал для этого два инструмента. Во-первых, он начал снижать мировую цену на нефть, которая росла все лето. Напомним, эта цена формируется на финансовом рынке нефтяных фьючерсов, а его во многом контролирует инвестбанк «ГолдманСакс», который ранее возглавлял Полсен. Во-вторых, он начал поднимать курс доллара относительно других валют, для чего совершил турне по всему миру, предлагая главам Центробанков разных стран покупать доллары (Россию, кстати, тоже посетил). Я хорошо помню удивление аналитиков в то время: обычно доллар растет одновременно с каким-нибудь из американских рынков, поскольку инвесторы покупают доллары для того, чтобы в него вложиться. А тут — все рынки падают, а доллар — растет! Чудеса!

Видимо, доводы Полсена оказались убедительными, скупку доллара начали Центробанки крупных стран мира, и он начал расти. И теоретически такая комбинация позволила бы поднять рейтинг республиканской администрации среди избирателей, поскольку понижала цену бензина и уменьшала стоимость импортных товаров, китайских в первую очередь.

Реальность же, как это часто бывает, оказалась несколько иная. Вывод Центробанками большого количества долларов с рынков и резкие колебания цен на ранее стабильно росший актив (нефтяные фьючерсы), которые испугали руководителей крупных фондов, в свою очередь заморозивших большое количество наличных долларов «до лучших времен», вызвало резкое обострение кризиса долларовой ликвидности. Основными его жертвами стали банки, особенно крупные, и домохозяйства. Последние в условиях инфляции были вынуждены резко сократить свой спрос, который уже нельзя было компенсировать все возрастающими кредитами, в частности из-за резко усложнившихся условий секьюритизации задолженности. И как следствие — кризис в США начал приобретать ярко выраженные дефляционные черты: с резким спадом спроса, последующим падением производства и цен производителей. Начались банкротства крупных финансовых институтов, резкое падение производства, ну и все прочие последствия. Кризис перешел в «острую», дефляционную стадию, поскольку в условиях резкого падения спроса цены стали падать. Отметим, именно в этот момент (в сентябре!) наши отечественные денежные власти должны были срочно пересчитать бюджет, поскольку уже было ясно, что цены на нефть будут падать. Но это так, к слову.

Отметим и то, что все исследования начала периода Великой депрессии, сделанные в рамках монетарной парадигмы, говорили о том, что этот кризис начался из-за ошибки ФРС, которая «необоснованно» ужесточила денежную политику. Сейчас ФРС денежную политику формально ослабила (ставка опущена фактически до нуля), но острый кризис ликвидности, устроенный Полсеном, наложившийся на кризис доверия на финансовых рынках, стал аналогом такого «ужесточения» денежной политики, поскольку доступность денег резко уменьшилась. Так что начало кризиса удивительно напоминает события тех лет.

Здесь мы сделаем небольшое отступление прогнозного характера. Фактически сегодня можно смело говорить, что острую стадию кризиса, которая, как и в 1929—1933 годах, состоит в быстром падении совокупного спроса, остановить уже невозможно. Но если тогда реальный экономический кризис начался весной 1930 года, а минимум был достигнут во второй половине 1932 года, то сейчас он будет продолжаться дольше. И потому, что в его течение вмешиваются структурные проблемы (то есть накопленный в производственных и инфраструктурных предприятиях почти за три десятилетия избыточный спрос), и потому, что власти США из политических соображений максимально оттягивают его продолжительность.

Иными словами, что бы ни говорили разные пропагандисты от экономики, кому бы в уста они ни вкладывали слова о том, что «кризис закончится в конце этого, само позднее — в начале нынешнего года», на самом деле он в своем нынешнем виде постоянного падения продлится как минимум три, а скорее, не менее четырех лет — то есть до конца 2012 года.

А теперь можно поговорить и о деталях. В начале прогноза много говорилось о свопах кредитного дефолта и реструктуризации финансовой системы, причем специально оговаривалось, что некоторые «священные коровы» с Уолл-стрит могут и пострадать — впервые за многие десятилетия. Так и вышло, причем с некоторыми трагикомическими элементами. Именно деривативы стали ключевым элементом развития кризисных процессов в феврале—марте минувшего года, когда в процессе обострения проблем, связанных с рынком ипотечных ценных бумаг, стало понятно, что страховые компании не могут в полном объеме нести ответственность за свои обязательства по свопам кредитного дефолта, находящимся на их балансе. Наиболее остро этот вопрос поднял губернатор штата Нью-Йорк Эллиот Спитцер, который потребовал от компаний, зарегистрированных в его штате, в двухнедельный срок увеличить их уставные капиталы с целью обеспечить положительность собственного капитала — за что мгновенно поплатился своим местом.

Причина такой реакции той части американской элиты, которая связана с финансовым сектором, с экономической точки зрения совершенно понятна. Дело в том, что крупные страховые компании, многие из которых зарегистрированы в штате Нью-Йорк, имели (и до сих пор имеют) высший рейтинг по оценкам всех крупнейших рейтинговых агентств. Снижение его было категорически необходимо с точки зрения объективных финансовых показателей — и абсолютно недопустимо практически, поскольку это автоматически повлекло бы за собой снижение рейтингов всех ценных бумаг, риски по которым были застрахованы в этих компаниях. В том числе и не имеющих никакого отношения к ипотеке. В частности, многие из этих бумаг автоматически стали бы запрещенными для приобретения и владения пенсионными фондами, что повлекло бы за собой их массовую распродажу и, соответственно, резкое падение цен.

В результате падение рейтингов страховых компаний практически неминуемо вызвало бы тотальный обвал всех финансовых рынков. И из двух зол финансовая элита выбрала, по ее мнению, меньшее, после чего будировать эту тему было, что называется, чревато — в чем и убедился губернатор (теперь уже бывший) штата Нью-Йорк и бывший гроза Уолл-стрит Спитцер.

Но наложение запрета на обсуждение темы достаточности капиталов страховых компаний и механизмов определения их рейтингов, которые, естественно, остались максимально возможными, поставило всю финансовую элиту перед другой проблемой. Фактически мир весной 2008 года признал, что независимой (то есть не связанной с субъективным мнением самих финансовых институтов) системы оценки финансовых рынков больше не существует! Отметим, именно это обстоятельство вызвало начало кризиса в России, поскольку иностранные кредиты были основным источником рефинансирования отечественной банковской системы, и повышение их стоимости вызвало острый кризис ликвидности и падение доходов граждан в России.

Еще одной важной темой прогноза стала тема «Атлантического единства», то есть попытки выйти из кризиса за счет объединения базовых стран «Западного» глобального проекта. Тут тоже были проблемы: только к концу года США сумели «сломать» активность Евросоюза в части попыток заменить доллар на евро в мировой финансовой системе. Еще летом, как раз тогда, когда — в условиях острого кризиса ликвидности — все основные страны мира и в первую очередь США понижали учетную ставку, Евроцентробанк ее повышал.

Единственной причиной такого поведения могло быть желание предложить миру альтернативу доллару — прежде всего в его статусе мировой торговой валюты, но впоследствии, возможно, и в статусе резервной валюты, и даже единой меры стоимости. Но для реализации такого плана необходимо было «пережить» тот период времени, когда доходы от европейского экспорта в США и другие страны (которые, в свою очередь, экспортируют в США) уже упадут, а дополнительные доходы от перехода мировой торговли на использование евро еще не поступят. Может быть, если бы начавшийся кризис действительно был чисто финансовым, то такой план и имел бы право на существование. Но, как это следует из упомянутой выше его теории, кризис этот структурный, а значит, характерной его чертой является быстрое падение совокупного спроса, прежде всего в США, а затем и во всем мире. И, скорее всего, денежные власти Евросоюза, продолжающие исповедовать монетарные принципы, не учли этого обстоятельства. Как следствие, быстрое падение европейского экспорта и последовавшие за ним депрессионные явления (в прошлом году впервые с момента введения евро ВВП еврозоны за третий квартал уменьшился) вынудили руководство ЕС отказаться от своих амбициозных планов. Что и было оформлено осенью, когда за несколько дней до саммита Евроцентробанк начал серию снижений учетной ставки.

Собственно, на этом анализ можно и закончить. Есть еще много важных обстоятельств, которые интересно обсудить, но общие выводы можно сделать уже сейчас. Во-первых, теория кризиса, созданная еще в 1997—2001 годах, абсолютно адекватно отражает общие процессы, вызвавшие кризис. Во-вторых, судя по всему, эта теория достаточно хорошо отражает масштабы кризиса и, в частности, порядок падения мировой экономики по итогам завершения острой его стадии. Наконец, в-третьих, для анализа точных сроков начала тех или иных событий ее нужно серьезно углублять и добавлять геополитическим, социальным и политическим анализом с учетом субъективных и чисто случайных факторов.

И в заключение, буквально одним абзацем, собственно прогноз. Экономика США должна была бы, в соответствии с базовой теорией, упасть в этом году на 12—15%, однако активное противодействие антикризисным процессам, выраженное в первую очередь в эмиссии, сделает падение, во-первых, сильно неравномерным (во втором квартале возможен даже небольшой рост), а во-вторых, более медленным — около 10%. Мировая экономика упадет чуть меньше — процентов на 5—6, но для России в первом квартале падение будет сильнее — скорее всего, показатели первого квартала 2009 года к аналогичному периоду прошлого года будут в районе —25%. А вот дальше падение либо продолжится, хотя и замедлится, еще на 5% к концу года, или сменится медленным подъемом — на те же 5%. Но для этого необходима радикальная смена модели экономического развития страны.

Тот же автор год назад:

«Эмиссионное надувание финансовых пузырей будет продолжаться еще некоторое время, хотя уже понятно, что многие из них находятся на пределе существования. При этом состояние дел на мировых финансовых рынках, как показали осенние события, таково, что крупной катастрофы одного из них могут не пережить и все остальные…».

«2008 год будет характеризоваться постоянно идущей реструктуризацией финансовых институтов зоны доллара, причем акцент будет делаться на выявление все новых и новых ненадежных инструментов. Реструктуризация будет состоять в том, что крупные американские финансовые институты станут выкупать у региональных эти ненадежные инструменты, оздоровляя их балансы и принимая на себя дополнительные риски. Не исключено, что часть этих крупных финансовых институтов будет вынуждена обанкротиться еще в текущем году. Однако, скорее всего, данная процедура произойдет путем разделения этих структур на составные части по направлениям деятельности, которые и будут выкуплены другими участниками рынков».

Экономический прогноз на 2009 год.

Как это принято у нас на сайте, открывается настоящий текст анализом прогноза предыдущего, на прошедший, 2008 год. Который, в свою очередь, начался с констатации того факта, что элита «Западного» проекта не только осознала неизбежность кризиса, но и начала говорит о нем открыто. И хотя в качестве «официальных» причин кризиса на тот момент выдвигались исключительно проблемы на рынке ипотечного кредитования, в нашем прогнозе уже были отмечены проблемы с кредитными СВОПами. Именно эти деривативы стали ключевым элементом развития кризисных процессов в феврале-марте прошедшего года, когда, в процессе обострения проблем, связанных с рынком ипотечных ценных бумаг, стало понятно, что страховые компании не могут в полном объеме нести ответственность за свои обязательства по этим бумагам, находящимся на их балансе. Наиболее остро этот вопрос поднял губернатор штата Нью-Йорк Эллиот Спитцер, который потребовал от компаний, зарегистрированных в его штате, в двухнедельный срок увеличить их уставные капиталы, с целью обеспечить положительность собственного капитала – за что мгновенно поплатился своим местом.

Причина такой реакции той части американской элиты, которая связана с финансовым сектором, с экономической точки зрения совершенно понятна. Дело в том, что крупные страховые компании, многие из которых зарегистрированы в штате Нью-Йорк, имели (и до сих пор имеют) высший рейтинг по оценкам всех крупнейших рейтинговых агентств. Снижение его было категорически необходимо с точки зрения объективных финансовых показателей – и абсолютно недопустимо практически, поскольку это автоматически повлекло бы за собой снижение рейтингов всех ценных бумаг, риски по которым были застрахованы в этих компаниях. В том числе и не имеющих никакое отношение к ипотеке. В частности, многие из этих бумаг автоматически стали бы запрещенными для приобретения и владения пенсионными фондами, что повлекло бы за собой их массовую распродажу и, соответственно, резкое падение цен.

В результате, падение рейтингов страховых компаний практически неминуемо вызвало бы тотальный обвал всех финансовых рынков. И из двух зол финансовая элита выбрала, по ее мнению, меньшее, после чего будировать эту тему было, что называется, «чревато» – в чем и убедился губернатор (теперь уже бывший) штата Нью-Йорк и бывший гроза «Уолл-стрита» Спитцер.

Но наложение запрета на обсуждение темы достаточности капиталов страховых компаний и механизмов определения их рейтингов, которые, естественно, остались максимально возможными, поставило всю финансовую элиту перед другой проблемой. Фактически, мир весной 2008 года признал, что независимой (то есть не связанной с субъективным мнением самих финансовых институтов) системы оценки финансовых рынков больше не существует! Это принципиальный момент, один их главных итогов прошлого года, который впрямую не был отмечен в прогнозе, что является некоторым его недостатком. Как следствие, мир вообще, а США особенно (в связи с тем, что кредитный мультипликатор в этой стране один из самых высоких в мире) оказались в тисках одного из самых мощных кризисов взаимного недоверия и, соответственно, ликвидности, уж коли секьютеризация (то есть получение кредита под залог ценных бумаг) была последние годы одним из главных источников наличных денег для практически всех коммерческих структур.

А ведь с учетом колоссального объема американских финансовых рынков, которые много лет росли ускоренно, и по сравнению с рынками реальными, и по сравнению с ростом ВВП, отсутствие системы оценки рисков делает совершенно невозможной более или менее нормальную экономическую деятельность. Даже при благоприятных условиях 90-х – начала 2000-х годов некоторые деривативы оценивались исключительно в рамках математических моделей – поскольку реальных рынков для них не было. А в условиях уже начавшегося кризиса, когда многие бумаги перестают торговаться из-за отсутствия спроса, когда волатильность рынков резко растет, финансовая система начинает отвечать постоянно нарастающими дисбалансами и общим падением стоимости активов (при регулярно возникающих и столь же быстро лопающихся «пузырях» на отдельных рынках) без такой системы вообще ни работать, ни даже просто существовать невозможно. В этой ситуации можно вполне уверенно утверждать, что с весны 2008 года современная нам мировая финансовая система, фактически, завершила свое существование.

Отметим, что именно этот момент вызвал начало кризиса в нашей стране, но это будет подробно обсуждено в прогнозе для России.

Вторым принципиальным моментом, занимающим важное место в прогнозе, было рассуждение о взаимоотношении Европы и США в рамках системы «Атлантического единства». Эти отношения действительно играли крайне важную роль в ушедшем году, однако следует отметить, что в реальности только к концу года США сумели «сломать» активность Евросоюза в части попыток заменить доллар на евро в мировой финансовой системе. Еще летом, как раз тогда, когда, в условиях острого кризиса ликвидности, все основные страны мира и, в первую очередь, США понижали учетную ставку, Евроцентробанк ее повышал.

Единственной причиной такого поведения могло быть желание предложить миру альтернативу доллару – прежде всего, в его статусе мировой торговой валюты, но, возможно, впоследствии, и в статусе резервной валюты, и даже единой меры стоимости. Но для реализации такого плана необходимо было «пережить» тот период времени, когда доходы от европейского экспорта в США и другие страны (которые, в свою очередь, экспортируют в США) уже упадут, а дополнительные доходы от перехода мировой торговли на использования евро, еще не поступят. Может быть, если бы начавшийся кризис действительно был бы чисто финансовым, то такой план и имел бы право на существование. Но, как это следует из разработанной десять лет назад его теории, кризис этот является структурным, а значит, характерной его чертой является быстрое падение совокупного спроса, прежде всего, в США, а затем и во всем мире. И, скорее всего, денежные власти Евросоюза, продолжающие исповедовать монетарные принципы, не учли этого обстоятельства. Как следствие, быстрое падение европейского экспорта и последовавшие за ним депрессионные явления (в прошлом году впервые с момента введения евро ВВП еврозоны за III квартал уменьшился) вынудили руководство ЕС отказаться от своих амбициозных планов. Что и было оформлено осенью, когда, за несколько дней до саммита G20 в Вашингтоне, состоявшегося 15 ноября, Европа подписала капитуляцию, снизив учетную ставку. И продолжила в дальнейшем этот процесс.

Еще одной важной составляющей частью прогноза были рассуждения о позиции Китая и о начале его программы переориентации на внутренний спрос с целью компенсировать падение спроса на китайский экспорт в США. Соответствующий процесс занял серьезное место в мировой экономике, но, судя по всему, и Китай не ожидал такого быстрого падения совокупного спроса в США. В результате, экономические показатели этой страны к концу года резко ухудшились.

Еще одним важным элементом прогноза были рассуждения о том, как именно денежные власти США будут перераспределять риски внутри банковской системы США. До недавнего времени «неприкасаемыми» в США были крупные банки Уолл-стрита. Напомним, что единственный за последние годы министр финансов США, который не был до этого руководителем банка ГолдманСакс, О'Нил, был уволен с характеристикой: «за недостаточный учет в своей политике мнения финансовой элиты» (читай: банков Уолл-стрита). Однако в нашем прогнозе на 2008 год говорилось о том, что в условиях начинающегося кризиса не исключено, что акцент в политике США будет серьезно изменен - на сохранение мелких и средних региональных банков, которые принципиально важны для сохранения стабильности американской финансовой системы. Именно это и произошло в прошедшем году: массовые банкротства крупнейших банков США с одновременным открытием «кредитного окна» ФРС для мелких и средних банков, гибель самой системы инвестиционных банков Уолл-стрита (которые, собственно, и были акционерами Федеральной резервной системы США) стали знаковыми событиями, продемонстрировавшими принципиальный слом всей финансовой модели, созданной в 1944 году в Бреттон-Вуде. Можно добавить и одно из последних интервью вот-вот вступающего на должность президента США Б.Обамы, в котором он требует радикального пересмотра всей системы финансовых регуляторов в США. Среди которых, как известно, видное место занимает Федеральная резервная система, независимостью которой так гордились либералы 90-х годов.

Дальнейшие рассуждения в прогнозе касались развития ситуации исходя из предположения, что острая стадия кризиса не случится в 2008 году. Основания для таких расчетов были: и неготовность администрации Буша, и необходимость подготовить «антикризисную администрацию», и, главное, наличие ресурса для того, чтобы оттянуть начало острой стадии кризиса на 2009 год. Собственно, в прогнозе было написано, что отказ от такого сценария возможен только в двух вариантах. Первый: денежные власти США вообще не имеют никакой антикризисной модели и развитие событий происходит, что называется, ситуативно. При этом любая неосознанная ошибка как раз и может стать причиной обвала. Второй: что напротив, они, наконец, полностью осознали, чем базовый «сценарий 1929 года», в рамках которого моделировались события еще в начале прошлого года, в текущей ситуации не реализуем, то есть кризис из-за структурных явления будет куда более сильным. А значит, его необходимо провести как можно быстрее (разумеется, качественно к нему подготовившись), чтобы минимизировать его последствия на производственную и управленческую инфраструктуру. Да и чисто политический фактор тут играет важную роль – чем быстрее произойдет падение, тем быстрее можно будет начать переход к росту.

Реальное развитие ситуации показало, что, скорее всего, у американской элиты нет ни понимания реальных причин кризиса, ни, соответственно, адекватного антикризисного сценария. Почему нет – это вопрос отдельный, то ли качество экспертов сильно «хромает», то ли произошел серьезный раскол элит, который не позволяет найти консенсус по выработке конструктивного подхода к проблеме. Во всяком случае, внешне не заметно, чтобы в США (да и во всем «западном» мире) появились бы официально признанные эксперты, которые были бы способны выйти за пределы монетаристских догм и понять реальный масштаб происходящих событий.

Но в любом случае, уже в самом начале президентской выборной гонки в США из нее выбыл самый качественный антикризисный управляющий – Джулиани, а затем спор шел между ветераном «холодной» войны, самым старым в истории претендентом на место в Белом доме Маккейном и «сладкой демократической парочкой» - Обамой и Х.Клинтон. Последняя явно представляла собой попытку «реинкарнации» администрации Клинтона, со всеми ее клептократическими замашками, построенными на «неисчерпаемых» ресурсах разграбляемых остатков СССР. А вот Обама казался символом перемен, что и позволило ему выиграть предвыборную кампанию.

Но еще до этого в США началась острая стадия кризиса. Как понимает читатель настоящего сайта, «ящик Пандоры», то есть прорыв инфляции в потребительский сектор, открылся в августе 2007 года и к сентябрю года прошедшего инфляция достигла достаточно приличных значений – в промышленном секторе существенно выше 15%, а в потребительском – около 10%. В условиях кризиса доверия и активности ФРС и казначейства США по вложению в экономику как можно большего количества денег для борьбы с кризисом ликвидности, такую ситуацию (при все возрастающей инфляции) можно было бы продолжать еще какое-то время, но тут произошел, что называется, «несчастный случай».

Секретарь казначейства (министр финансов) США Г.Полсен решил поддержать республиканского кандидата Маккейна и использовал для этого два инструмента. Во-первых, он начал снижать мировую цену на нефть, которая росла все лето. Напомним, что эта цена формируется на финансовом рынке нефтяных фьючерсов, который, во многом, контролирует инвестбанк ГолдманСакс, который ранее возглавлял Полсен. Во-вторых, он начал поднимать курс доллара относительно других валют, для чего совершил турне по всему миру, предлагая главам центробанков разных стран покупать доллары (Россию, кстати, тоже посетил). Видимо, доводы Полсена оказались убедительными, мировые центробанки начали скупку доллара США и он начал расти. И, теоретически, такая комбинация, теоретически, позволила поднять рейтинг республиканской администрации среди избирателей, поскольку понижала цену бензина и уменьшала стоимость импортных товаров, китайских в первую очередь.

Реальность же, как это часто бывает, оказалась несколько иная. Вывод центробанками большого количества долларов с рынков и резкие колебания цен на ранее стабильно росший актив (нефтяные фьючерсы), которые испугали руководителей крупных фондов, в свою очередь заморозивших большое количество наличных долларов «до лучших времен», вызвало резкое обострение кризиса долларовой ликвидности. Основными его жертвами стали банки, особенно крупные, и домохозяйства. Последние в условиях инфляции были вынуждены резко сократить свой спрос, который уже нельзя было компенсировать все возрастающими кредитами, в частности, из-за резко усложнившихся условий секьютеризации задолженности. И, как следствие, кризис в США начал приобретать ярко выраженные дефляционные черты: с резким спадом спроса, последующим падением производства и цен производителей.

Отметим, что все исследования начала периода «Великой» депрессии, сделанные в рамках монетарной парадигмы, говорили о том, что этот кризис начался из-за ошибки ФРС, которая «необоснованно» ужесточила денежную политику. Сейчас ФРС денежную политику формально ослабляла (ставку опущена фактически до нуля), но острый кризис ликвидности, устроенный Полсеном, наложившийся на и без того уже существующий кризис доверия на финансовых рынках, стал аналогом такого «ужесточения» денежной политики, поскольку доступность денег резко уменьшилась. Так что начало кризиса удивительно напоминает события тех лет.

Фактически, сегодня можно уже смело говорить, что острую стадию кризиса, которая, как и в 1929-33 годах, состоит в быстром падении совокупного спроса, остановить уже невозможно. Но если тогда реальный экономический кризис начался весной 1930 года, а минимум был достигнут во второй половине 1932 года, то сейчас, он будет продолжаться дольше. И потому, что в его течение вмешиваются структурные проблемы (то есть, накопленный в производственных и инфраструктурных предприятиях за почти три десятилетия избыточный спрос), и потому, что власти США из политических соображений, максимально оттягивают его продолжительность.

И вот здесь самое время перейти собственно к прогнозу на 2009 год. Все тенденции, изложенные в предыдущем прогнозе, относящиеся к острой стадии кризиса, остаются в силе, но главные из них стоит повторить. И, в первую очередь, ту проблему, которая стала очевидна весной предыдущего года. А именно, разрушение система оценки финансовых рисков и страхования финансовых активов. С точки зрения общеэкономической, это означает, что система рефинансирования убытков компаний и перенесения их «на потом» работать перестает. А значит, прятать убытки в балансах, относя на все более и более «дальние» (с точки зрения цепочек секьютеризации) деривативы, становится для предприятий все более сложным, а затем и вовсе невозможным.

И в этом смысле начавшийся 2009 год станет годом признания убытков компаний. Этот процесс начался уже в прошлом году, но его масштаб и скорость сильно вырастут в этом. Проблема состоит в том, что вся мировая экономика на протяжении десятилетий строилась на эмиссионном стимулировании спроса, а значит, в условиях быстрого его спада, становится убыточной практически полностью. Некоторым аналогом тут может выступить ситуация в России в начале 90-х годов, когда требовалась радикальная перестройка системы управления и планирования практически всех предприятий. Теоретически, поскольку главной проблемой современных корпораций являются накопленные за последние десятилетия долги, можно было бы предложить их обесценение путем быстрой инфляции, однако сейчас этот механизм работать не будет, поскольку он одновременно обесценивает и совокупный спрос. А значит, такое развитие событий ставит под угрозу все инфраструктуру, что производственную (причем как товаров, так и услуг), что посредническую, рассчитанную на значительно больший объем работы.

В последнее время эту проблему решало государство, которое, фактически, брало на себя все убытки, покрывая их частично из бюджета, а частично, из эмиссии. Поскольку альтернативы не видно, то этот процесс будет только расширяться. А значит, «парад девальваций» национальных валют будет продолжаться не только для того, чтобы поддержать спрос на продукцию национального производства, но и для того, чтобы взять на себя убытки национального производителя. Понятно, что для каждой конкретной страны это не может продолжаться бесконечно, причем чем меньше страна (с точки зрения масштабов экономики), тем быстрее она в этой ситуации должна будет признать суверенный дефолт. И, скорее всего, именно в наступившем, 2009 году, мы увидим на первом этапе единичные, а потом все более и более частые суверенные дефолты.

Отметим, что, теоретически, существует и другой подход к убыткам, а именно тот, который принят в США, для которых важнее сохранить жизнедеятельность предприятия, чем доходы кредиторов. То есть, теоретически, государства могут и не закрывать свои предприятия в рамках «жесткого» банкротства, а просто списывать их в процессе банкротства ускоренного. Беда только в том, что такая политика на фоне постоянно падающего совокупного спроса будет достаточно мало эффективна по чисто экономическим причинам. Не говоря уже о том, что такие методы работают, когда речь идет об индивидуальных случаях, когда же банкротства становятся массовыми, то они могут только обрушить всю систему кредитования экономики. Отметим, что сами денежные власти США в прошлом году активно поддерживали как раз кредитную систему. Вопрос только, что они будут делать, когда масштаб признаваемых убытков резко возрастет.

Попытки регулировать процесс банкротств экономических агентств будут, но реального эффекта они не дадут. Даже в СССР 80-х, где планирование было естественным образом «вписано» в экономическую жизнь, где под него были выстроены колоссальные институты, имеющие полный спектр специализации, планирование уже стало давать сбои. Главным образом по причине отсутствия внятных целей. Что уж говорить про современные США и другие «западные» страны, в которых системы планирования, в основном, корпоративные, изучаются, как правило, финансовые показатели и не используется межотраслевой баланс (который рассчитается, но, как инструмент идейно чуждый монетаристскому сознанию, игнорируется). Не говоря уже о том, что все эти инструменты имеют смысл только в условиях, когда более или менее внятно прописаны среднесрочные цели. А какие цели сегодня могут быть у США? К каким показателям они должны стремиться? Какие из их технологий могут выдержать и сохранить рентабельность при двукратном падении спроса, а какие лучше сразу закрывать, поскольку для них предельным уровнем падения спроса является процентов 20? Это все вопросы, которые власти «западных» стран даже публично ставить боятся, не говоря уже о том, чтобы начать (вчера!) действовать в соответствии с ответами на них!

Соответственно, вырисовываются два принципиальных сценария поведения правительств в уже начавшемся году. Первый: быстрое банкротство предприятий, оздоровление их балансов с резким ухудшением финансовых показателей государств. Второй – балансирование на грани массовых банкротств с точечной поддержкой отдельных предприятий и отраслей и максимально «здоровых» валютой и бюджетом.

Оба сценария имеют преимущества и недостатки. Первый – позволяет активизировать экономику государства, автоматически (за счет падения национальной валюты) поддерживает внутреннее производство и экспорт, существенно увеличивает прозрачность экономических отношений, уменьшает коррупцию. Негативные факторы этого сценария состоят в резком падении уровня жизни населения, высоком уровне социальной напряженности, высокой вероятности суверенного дефолта.

Второй сценарий позволяет максимально оттягивать потенциальный социальный взрыв, а также поддерживать (относительно) высокий уровень национальной валюты. Это усугубляет экспорт, но зато привлекает «бегающие» по миру свободные капиталы, что позволяет временно затыкать дыры в экономике. Кроме того, дорогая валюта позволяет национальным финансовым институтам заниматься активной экспансией в соседние регионы. Недостатком этого сценария является то, что он губит высокотехнологическое производство, разрушает институциональную структуру экономики и поддерживает коррупционные механизмы во власти, то есть, по большому счету, ослабляет государство в долгосрочной перспективе.

Разумеется, в «чистом» виде ни один из этих сценариев, во всяком случае, в крупных государствах, реализован не будет. Но акценты в рамках прогноза можно предположить. Первый сценарий, который, вообще говоря, более свойственен англо-саксонской хозяйственный системе, на нынешнем этапе ей как раз совершенно не нужен. Если бы Обама действительно хотел перемен (под лозунгом которых он и был избран), тогда да. Но весь состав его администрации, практически полностью состоящий из коррупционеров времен Клинтона, показывает, что они будут тянуть ситуацию до конца. Тянуть и тянуть, максимально растягивая удовольствие распределять бюджетные деньги и контролировать мировую финансовую систему. Кроме того, такой сценарий позволяет держать жизненный уровень населения США и не допускать мощных социальных выступлений (хотя по ряду данных, власти страны к ним готовятся). Разумеется, все это возможно только до некоторого момента, но я предположу, что наступит он уже за пределами 2009 года, хотя некоторые эксперты считают, что резкие события начнутся уже этой осенью.

Это означает, что власти США в этом году будут сохранять достаточно высокий курс доллара, развивать программы точечной поддержки отраслей и предприятий, увеличивать дефицит бюджета, максимально поддерживать спрос за счет увеличения социальных программ и дотируемых кредитных программ. Все это будет сопровождаться активной риторикой о необходимости «на время» затянуть пояса, поскольку выход из кризиса начнется «не позднее» IV квартала этого года или I квартала следующего. Во внешней политике США будут прилагать максимальные усилия для того, чтобы сохранить status quo, хотя бы в части обеспечения свободной конвертации доллара во всех странах, где это будет возможно.

А вот в Европе все будет гораздо сложнее. Во-первых, потому, что есть отдельно Евросоюз, а отдельно – составляющие его страны. Во-вторых, потому что есть еще зона евро, которая управляется независимо. Наконец, в-третьих, потому что в ЕС есть страны-экспортеры, и страны – импортеры. Теоретически, странам экспортерам, в первую очередь – Германии, нужен слабый евро. Однако может оказаться, что в рамках усиления своих позиций в Европе Германию как раз вполне устроит усиление евро – поскольку другие страны ЕС будут испытывать куда большие трудности и позиции Германии, прежде всего, ее банков и компаний, будут существенно усиливаться. В таких условиях Германии выгодно держать свои компании, во всяком случае, часть из них, «белыми и пушистыми», чтобы никто не мог остановить их «победную поступь» по континенту. По этой причине есть серьезные основания считать, что Германия будет ресурсами государства вытаскивать часть компаний и банков, с целью облегчить их экспансию на территорию Европы. А вот по отношению к «чужим» компаниям, в том числе не немецким и, быть может, не французским, отношение Германии (читай, ЕС и Евроцентробанка) будет максимально жесткое – в том числе, чтобы легче было брать их под контроль.

Отметим, что в наступившем году все большую роль в мировой экономике будут играть государства – в противовес транснациональным корпорациям, в частности, банкам, которые диктовали условия предыдущие десятилетия.

Что касается Юго-Восточной Азии, то здесь все будет определяться главным обстоятельством: отношениями Японии, Китая и Южной Кореи. Если они договорятся о сотрудничестве и создании единой валюты, то доллар мгновенно резко потеряет во влиянии в мире и распад на валютные зоны произойдет практически мгновенно. В этом случае есть вероятность, что США объявят дефолт по доллару и перейдут на новую валюту («амеро»), хотя, не исключено, что момент для такой трансформации уже упущен.

Если же договориться не удастся или будет принято решение отложить конкретные действия на какой-то срок (следующий год), то страны ЮВА будут максимально оттягивать момент принятия «резких» решений и играть, что называется «вторым номером».

Завершая прогноз, несколько слов о наиболее вероятном развитии событий с точки зрения макроэкономики. ВВП США, скорее всего, по итогам года упадет процентов на 10-12. Аналогично упадет в США совокупный спрос. Падение это будет неравномерным – во втором квартале может быть даже небольшой рост - если активность новой администрации по поддержке спроса будет достаточно высокой. Соответственно, к середине года доллар может припасть относительно других валют, а вот к осени должен начаться новый острый «приступ» кризиса. Велика вероятность, что к этому времени новое американское руководство будет активно создавать в мире очаги локальной напряженности, на которые можно будет списывать внутренние проблемы.

Путин в Давосе: противоречие на противоречии

Председатель правительства В.Путин выступил на открытие традиционного экономического форума в Давосе. Его речь можно анализировать по-разному: и как сигнал элите РФ, и как сигнал элите Западной, и как ответ на некоторые ранее сделанные предложения и намеки. Но нас сейчас интересует его выступление исключительно как явление научное, экономическое, поскольку в его анонсе говорилось о том, что Путин (наконец-то!) скажет о причинах и последствиях кризиса. Да и сам Давос в этом году, говорят, посвящен проблемам посткризисного мира. Мне кажется, что пока об этом говорить несколько рано (кризис в его острой форме продлится еще как минимум года три-четыре), но причины его в любом случае знать необходимо: как можно говорить о последствиях, не говоря о причинах?

Итак, говоря о причинах кризиса, Путин сказал о провале современной системы управления финансов и ее регулировании: «Серьезный сбой дала сама система глобального экономического роста, в которой один центр практически без ограничений и бесконтрольно печатает деньги, и потребляет блага, а другой - производит недорогие товары и сберегает выпущенные другими государствами деньги».

Он выступил за реформирование стандартов аудита, бухгалтерского учета и рейтингов, поскольку, оценка должна основываться «на способности генерировать добавленную стоимость, а не на субъективных представлениях». Кроме того, по мнению В.Путина необходимо освободиться также от «виртуальных денег, дутых отчетов».

Разумеется, это намек в сторону США, однако напомним, что Федеральная резервная система США как частный центральный банк существует с 1913 года, современная мировая финансовая система на основе доллара – с 1944 года (Бреттон-Вудские соглашения), а современный ее вариант в виде «плавающего» доллара появился после последнего дефолта США в 1971 году. В какой момент эта система стала «больной»? Ведь все 90-е годы мы активно в нее стремились, более того, на словах стремимся в нее до сих пор, в частности, в ВТО, которая в виде своего предшественника ГАТТ была создана как раз в рамках Бреттон-Вудских соглашений.

Более того, сам Путин говорит о том, что он (и Россия) по-прежнему поддерживает эту систему, в частности, когда предложил избегать протекционизма и чрезмерного вмешательства государства в экономику. Ведь открытые рынки – это принципиальный момент для современной системы: именно они позволяют США покупать активы во всех странах мира за эмитированные, свеженапечатанные, ничего не стоящие доллары! Кроме того, российский премьер заявил о необходимости списать бизнесу долги и плохие активы, то есть оздоровить действующую систему!

При этом В. Путин честно признался, что не знает ответа на вопрос, как этого добиться. Отметим, что ничего другого и быть не может: если система фатально больна, то ее реформированием поставленных задач решить просто невозможно. Кроме того, как можно говорить об изменении системы, если твоя политика направлена на максимальное внедрение в нее?

При этом Путин сказал о «диспропорциях» в американской экономике, хотя опять ничего не сказал об их причинах. Не говоря уже о том, что причины утраты эффективности управления и регулирования тоже не были названы. А какие рецепты были предложены?

Если не считать чисто тактических моментов, то главным становится вывод о том, что на смену отжившему однополярному устройству в мировой экономике должна прийти система, «основанная на нескольких крупных центрах». Это очень интересный тезис, поскольку он автоматически означает и смерть ВТО, и разрушение долларовой монополии на эмиссию, и, автоматически, возникновение новых эмиссионных центров. То есть, фактически, речь идет именно о тотальном разрушении современной системы, в рамках идеи «валютных зон», предложенных рядом экономистов РФ в начале 2000-х годов. Однако такая политика требует довольно жестких мер, в частности – разрушения единого кластера мирового разделения труда. И уж точно противоречит концепции «открытых» для капитала границ. То есть, предложенные меры серьезно противоречат сами себе: так не бывает, либо одно, либо другое. Если, конечно, не рассматривать саму эту речь как лозунг комсомола конца 80-х: «Партия, дай порулить!». Но тут нужно напомнить, что власть не дают, власть – берут! А вот может ли нынешняя Россия что-то «взять» в мире – это большой вопрос.

Именно по этой причине представляются спорными тезисы Путина о состоянии дел в России. Впрочем, их как раз критиковать не стоит – он говорил о состоянии дел в нашей стране как политик, выступая на территории противников (ну, как минимум конкурентов). И по этой причине ожидать серьезного анализа (тяжелого) положения дел в нашей стране и не следовало.

Но, возвращаясь к основной мысли доклада, можно констатировать, что хотя виновные кризиса (США) названы, причины и последствия кризиса не были проанализированы, а выводы из сделанного анализа оказались весьма и весьма противоречивыми. И это означает, в частности, для нас, что, скорее всего, неадекватность правительства и во внутренней экономической политике будет продолжаться.

Игнатьев сошел с ума

Это не шутка, а самый что ни на есть серьезный факт. Ну действительно, вспомним, что он говорил неделю назад в своем заявлении. Он говорил, что Центробанк (то есть он, Игнатьев) считает, что субъекты экономики РФ накупили слишком много долларов, причем останавливаться не собираются. Что этот процесс вызывает девальвацию рубля, что ставит под угрозу его, Игнатьева, благополучие (уж не знаю почему: то ли у него есть неформальные обязательства по кредитам, которые брали некоторые наши коммерческие структуры на Западе, например, в тех банках, которых Игнатьев держит резервы ЦБ, то ли он обещал что-то Путину и Медведеву, в общем, это не так принципиально), а потому его нужно прекращать. То есть слова-то были немножко другие, но смысл именно такой. Отметим, что с точки зрения интересов экономики РФ дело как раз обстоит наоборот, девальвация рубля позволит запустить процесс импортозамещения, но это Игнатьева почему-то не волнует.

Но девальвация имеет объективную природу: количество долларов в экономике сократилось, их приток уменьшился, а отток, наоборот, увеличился (министр финансов на этот год прогнозирует отток более 100 миллиардов долларов). Если бы у нас был регулируемый рынок валюты, то что-то можно бы придумать, но тот же Игнатьев первое что сделал, получив назначение на пост председателя ЦБ, - либерализовал валютное законодательство, то есть снял все ограничения, которые бы ему сегодня серьезно помогли решить столь важную для него проблему. Обеспечить приток долларов он тоже не может: в мире кризис, и в такой ситуации нам почему-то никто денег не дает (хотя это и противоречит базовым принципам наших либерал-реформаторов, которым прочно принадлежит Игнатьев).

И что остается? А остается уменьшить количество рублей на рынке! В рамках очень простой логики: поскольку рублей будет становиться все меньше им меньше, то те, у кого скопились доллары, вынуждены их будут продавать, чтобы получить рубли, и будет Игнатьеву «щастье» - курс рубля остановится или даже пойдет вверх.

Когда я прочел это выступление, то подумал, что это глупая шутка или просто угроза рынку: даже школьник понимает, что доллары скапливаются у весьма ограниченного круга игроков, а рубли нужны всем! То есть, воплощая в жизнь такую политику, Игнатьев неминуемо уничтожит часть экономики, которой необходимо получить рубли для проведения платежей, уплаты налогов, выплаты заработной платы и вообще продолжения хозяйственной деятельности. Но Игнатьев не шутил…

Как сообщают сегодня СМИ, на вчерашнем вечернем аукционе прямого репо ЦБ удовлетворил лишь мизерную часть спроса, предоставив банкам лишь 7,5 млрд руб. при спросе на 140 млрд руб.

Кроме того, ЦБ вообще не предоставил средств по операциям «валютный своп», то есть установил нулевой лимит, лишив банки возможности занимать рубли под залог иностранной валюты. Еще одним инструментом поддержки рубля могли бы стать ставки по беззалоговым кредитам банкам и урезание лимитов таких аукционов. «Если раньше ЦБ ставил ставку отсечения ближе к минимальной, то в последнее время разница все больше увеличивается, - указывает один из банкиров, - на последнем аукционе минимальная ставка была 13,25%, а ставка отсечения уже 15,55%». При этом эксперты признают, что по мере достижения верхней границы курсового коридора ЦБ будет действовать еще более жестко.

То есть рубли из экономики вымываются железной рукой. То, что при этом растут невыплаты по зарплате, резко ухудшается социальная обстановка, не выплачиваются налоги (а из каких денег?), образуется колоссальная «дыра» в и без того дефицитных региональных бюджетах, – это все руководство ЦБ не волнует! То, что все издержки, которые он сегодня создает, у предприятий в самое ближайшее время будут переложены на их потребителей, то есть искусственный кризис ликвидности неминуемо вызовет всплеск инфляции, - тоже проходит мимо него. Если, конечно, предприятия просто не обанкротятся, выгнав на улицу всех своих работников. После нас хоть потоп!

Напомним, что похожую операцию, только в значительно более мелком масштабе, устроил в сентябре-октябре министр финансов США Полсен, который тоже, как и Игнатьев, хотел на время (до выборов американского президента) поднять курс национальной валюты. Для этого он объехал все крупные страны (к нам тоже заезжал) и попросил руководителей их центробанков начать в это время активную покупку долларов. Результат сказался немедленно – из-за кризиса ликвидности «посыпались» банки Уолл-стрита и началась острая стадия мирового кризиса.

У нас, как я уже говорил, масштаб побольше – Игнатьев решил переплюнуть Полсена и поставить рекорд по экономическому падению? Он вообще понимает, что он делает, что последствия его действий будут не только экономическими (хотя и в экономической сфере они будут вполне катастрофическими), но и социальными и политическими? Или Игнатьев получил от кого-то важное задание по развалу России? В 1998 году он, будучи первым заместителем министра финансов, «недоработал» и решил сделать вторую попытку? Кому вообще пришла в голову «гениальная» идея назначить одного из творцов дефолта руководителем Центробанка?

В общем, дальше цензурные слова заканчиваются. Если сейчас срочно исправить действия ЦБ, то, скорее всего, еще можно будет компенсировать последствия «работы» его нынешнего руководства. Но если подождать еще пару-тройку недель… Я даже не знаю, что делать – поскольку политическое руководство страны просто не отдает себе отчета в том, что происходит у него на глазах…

Всемирная депрессия начнется после 2012 года

Как пишут вчера СМИ: «Правительство РФ в целом одобрило концепцию создания Международного финансового центра в РФ. Соответствующее решение было принято сегодня на заседании кабинета министров… Документ предусматривает, что до 2012 г. одна из бирж РФ должна войти в число 12 мировых лидеров по торговому обороту и объемам размещений акций и облигаций, а доля иностранных бумаг в биржевом обороте должна составлять не менее 10%. Одновременно доля финансового сектора в ВВП России к 2012 г. увеличится до 6%, считают разработчики концепции. В настоящее время этот показатель не превышает 4%.»

В общем, выглядит достаточно романтично. Вопрос только в одном. Какие цели? Для чего это все? Вариантов ответа может быть много. Первый – это круто, все приличные страны имеют такие центры: Лондон, Нью-Йорк, Гонконг. Круто – может быть. Но США и Китай, все-таки, на сегодняшний день, более серьезные экономики, чем Россия, и задачи себе ставят поглобальнее. Да и экономика у них более разнообразная, чем у современной России. С Великобританией дела обстоят несколько лучше: и производящей экономики у нее мало осталось, и размеры ее – экономики - тоже с Россией сравнимы. Есть у нее, правда, одна особенность: как только начался мировой экономический кризис, толку от ее финансового центра как-то немного … Так что этот вариант отпадает.

Вариант второй – это прибыльно. Ну, всяко может быть. Когда-нибудь, где-нибудь …Но пока все наоборот. Банки Уолл-стрита активно разоряются, аналогичная ситуация в Великобритании (где уже почти все национализировали), в Гонконге неизвестно что, но вряд ли там сильно лучше, поскольку в Китае явные серьезные экономические неприятности. Так что насчет доходности возникает большой вопрос. Может быть, наше правительство рассчитывает на то, что кризис скоро закончится? Теоретически, такое быть может, но тогда организаторам нужно быть уж совсем наивными, а таковым наши заокеанские партнеры должны объяснить, что новых финансовых центров в мире не нужно – поскольку и имеющихся вполне хватает.

Вариант третий – расширение «империи». Он особенно вероятен, с учетом явно упомянутого акцента на страны СНГ в описании тех акций, которые будут торговаться на главной бирже финансового центра. Но тут есть проблема другого плана. А кто сказал, что эти акции или облигации будут вообще что-нибудь стоить? Потому что на предприятиях, которые их выпустили, дешевая рабочая сила? Но в Китае и Индии точно дешевле. Потому что она производит выдающиеся товары? Но, скорее всего, в Европе качество повыше. Но в Европе и Китае акции падают, и будут падать дальше. А у нас расти?

Но, может быть, речь идет о достаточно далеком будущем, когда акции будут расти? Да вроде нет, речь идет о 2012 годе. До которого, скорее всего, кризис в США не завершится – если исходить из 8-10 процентов падения в год, то как раз к 2012 завершится только период быстрого падения, а ведь за ним будет еще достаточно долгая и тяжелая депрессия. То есть и на это рассчитывать не приходится. Разумеется, можно рассуждать о том, что кризис закончится уже в следующем году, но тогда нужно объяснить какая модель кризиса имеется в виду. Поскольку пока существует только одна и она показывает как раз на 2012, как год окончания спада и начала, нет, не выхода, а тяжелой и продолжительной депрессии. А других теорий нету, что нам и показал Давос.

В общем, картина получается странная и непонятная. Разумеется, можно предположить, что дело тут просто в бюрократическом «долгострое»: план приняли давно, когда он хотя бы по нескольким параметрам имел смысл. А сейчас бы надо, конечно, тему закрыть, но бумаги уже пошли по своим долгим траекториям, опять же, кому-то очень хочется «освоить» соответствующие бюджеты, отказываться от чего из-за такой глупости, как невозможность реализации намеченных планов, просто глупо. Ну, в конце концов, никто же не отбирает у Чубайса с его «нанотехом» бюджет только потому, что он и не собирается что-то там развивать. Просто заслуженный человек получил свой «кусок» - и все довольны. Так может, и этот «кусок», в смысле, бюджет на создание «финансового центра», уже предназначен какому-нибудь заслуженному товарищу? Тогда и удивляться глупо.

Всего этого мы не знаем. А с точки зрения экономики все это выглядит глупо и грустно. Поскольку даже в лучшие времена развития экономики РФ мы не могли претендовать на звание реального финансового центра. А уж сейчас, когда финансовому капитализму реально приходит конец, – даже как-то глупо об этом рассуждать. Нет, конечно, расширять наше влияние нужно, но только для этого нужно строить планы реалистичные и разумные. А так – совершенно непонятно. И остается только делать вывод – приведенные в начале текста решения ни к экономике, ни к политике отношения не имеют.

М. Л. Хазин

Главная / Статьи / Статьи "Финансовый кризис" (289) /