Главная / Статьи / Статьи "Финансовый кризис" (289) /

Кризис прячется в тени

Кризис прячется в тени

Скачать в архиве  Кризис прячется в тени

Мировая экономика стала заложницей параллельной банковской системы, утверждает нобелевский лауреат Пол Кругман в книге "Возвращение Великой депрессии?"*

Финансовый кризис неизбежно приводит к охоте на ведьм.

Некоторые обвинения являются полностью ошибочными, в других обвинениях есть зерно правды, но заблуждений там скорее больше. Консерваторы особенно любят обвинять в появлении пузыря недвижимости и хрупкости финансовой системы Fannie Mae и Freddie Mac.
Доля истины в этих претензиях действительно есть — с 1990 по 2003 год масштабы их деятельности многократно возросли… Часть их кредитов на самом деле была сомнительной, к тому же в этих организациях произошли скандалы, вызванные мошенничеством с бухгалтерией. Но повышенное внимание к Fannie и Freddie пошло им на пользу: в основном удержало их от надувания пузыря недвижимости в самый лихорадочный период с 2004 по 2006 год. Поэтому эти агентства сыграли лишь второстепенную роль в эпидемии плохих кредитов.
У "левых" популярны обвинения, что кризис — это результат дерегулирования, прежде всего отмены в 1999 году закона Гласса-Стиголла, что позволило коммерческим банкам включиться в бизнес инвестиционных банков и действовать в условиях более высоких рисков.
Однако кризис по большей части не связан с проблемами, вызванными дерегулированием деятельности институтов, которые брали на себя новые риски. В ходе него в большей степени сказались риски институтов, деятельность которых никогда серьезно не регулировалась.
И это, я считаю, является сутью того, что случилось.
Когда теневая банковская система выросла настолько, что сравнялась и даже обогнала по своей важности традиционную, политики и правительственные чиновники не заметили угрозы, хотя им следовало бы отреагировать на это более масштабным регулированием и созданием финансовой сети безопасности, охватывающей и новые институты.
Влиятельные люди страны должны были заявить о введении правила: все организации, которые делают то, что делают банки, т. е. те, кого в периоды кризисов надо спасать так же, как банки, должны и регулироваться, как банки.
Кризис Long Term Capital Management (крупный американский хедж-фонд, его банкротство осенью 1998 года чуть не привело к масштабному финансовому кризису. — "О") должен был стать предупреждением об опасностях, которые может вызвать теневая банковская система. Несомненно, многие уже тогда понимали, насколько близко эта система подошла к коллапсу. Но это предупреждение было проигнорировано.
Одновременно те люди, которым следовало бы беспокоиться о хрупкости системы, вместо этого активно хвалили "финансовые инновации". "Не только отдельные финансовые институты стали менее уязвимы к шокам, возникающим из-за действия базовых факторов риска,— заявил в 2004 году Алан Гринспен,— но и финансовая система в целом стала более устойчивой".
Итак, растущие риски кризиса финансовой системы и экономики в целом были проигнорированы. А после этого наступил кризис.
Мировая экономика не находится в состоянии депрессии; вполне вероятно, она и не столкнется с ней, несмотря на масштабы нынешнего кризиса… Но депрессивная экономика, т. е. наличие проблем, особенно характерных для мировой экономики в 1930-х и с тех пор не проявлявших себя, вернулась, и вернулась очень шумно. 15 лет назад вряд ли кто-то мог подумать, что современные страны будут вынуждены столкнуться с тяжелейшими, ломающими все и вся рецессиями, что это произойдет из-за опасений по поводу действий валютных спекулянтов и что крупные промышленные государства окажутся не способны обеспечивать достаточные расходы для сохранения занятости предприятий и людей.

Словом, мировая экономика оказалась в гораздо более опасном положении, чем мы считали.
Прежде всего это означает, что впервые за много лет слабость экономики спроса (частные расходы, недостаточные для того, чтобы в полной мере загрузить имеющиеся производственные мощности) стала наглядным для всех действующим ограничением, препятствующим процветанию для большей части мира. Мы — в данном случае я имею в виду не только экономистов, но и политиков и образованных людей в целом — оказались не готовы к такому повороту событий. За последние несколько десятилетий в экономическом мышлении происходило устойчивое смещение акцентов и уход от спроса в экономике в сторону предложения.

Режим шатания

В ближайшее время мир станет в "режиме шатания" переходить от кризиса к кризису, каждый из которых будет очень сильно связан с проблемой генерирования достаточного спроса. Япония с начала 1990-х и по наши дни, Мексика в 1995-м, Мексика, Таиланд, Малайзия, Индонезия и Корея в 1997-м, Аргентина в 2002-м и практически весь мир в 2008-м, т. е. одна страна за другой, сейчас сталкиваются с рецессией, которая, по крайней мере временно, свела на нет результаты деятельности, достигнутые за годы экономического прогресса. Снова очень важным стал вопрос, как создать достаточный спрос, чтобы можно было воспользоваться имеющимися у экономики мощностями.

Вернулась депрессивная экономика.

Операция спасения.

Что миру требуется прямо сейчас? Конечно, операция спасения. Для этого политикам всего мира необходимо предпринять два шага: опять запустить в действие поток кредитов и повысить объемы расходов.
Первая задача из этих двух более тяжелая, но ее необходимо решить, и при этом быстро. Почти каждый день появляются новости о том, что произошла следующая катастрофа, вызванная замораживанием кредитов. Когда я писал черновик этой работы, стали поступать сведения о коллапсе аккредитивов — основном финансовом инструменте общемировой торговли. Неожиданно для себя покупатели импортной продукции не смогли осуществлять свои сделки, из-за чего стали простаивать корабли: фрахтовый индекс Baltic Dry — широко применяемый показатель затрат на транспортировку, в этом году снизился до 89 процентов.
За этим кредитным сжатием лежит комбинация снизившегося доверия к финансовым институтам и резкое снижение капитала у этих организаций. Люди и организации не хотят ни с кем иметь дело, если предполагаемая сделка не обеспечена достаточным капиталом. Но кризис исчерпал запасы капитала по всем направлениям.
Существует очевидное решение этой проблемы — включить в оборот больше капитала. Финансовые спасательные операции в США и других промышленно развитых странах проводятся примерно так же, хотя и начались с опозданием, что частично произошло из-за идеологических взглядов администрации Буша. Вначале, после краха Lehman Brothers, Министерство финансов предложило выкупить у банков и финансовых институтов, оказавшихся в затруднительном положении, активы на 700 млрд долларов. Однако сомнительно, что эта мера сможет повернуть ситуацию вспять. Во-первых, даже если все 700 млрд долларов будут использованы для рекапитализации (пока же реально на это выделена только доля этих средств), эта сумма невелика по сравнению со средствами, выделенными для спасения японских банков в 1990-е. А ведь серьезность финансового кризиса в Соединенных Штатах и Европе несопоставима с положением дел в Японии. Во-вторых, пока до конца непонятно, как спасательные меры охватят теневую банковскую систему, т. е. ту часть общей системы, где находится самая болевая точка проблемы. В-третьих, неясно, будут ли банки готовы использовать для кредитования полученные средства или "сядут" на деньгах (с этой проблемой столкнулись разработчики Нового курса 75 лет назад).
Я считаю, что рекапитализация в конце концов будет более крупной и в итоге потребуется более сильный правительственный контроль. На какое-то время мы фактически подойдем к полной национализации значительной части финансовой системы. Это вовсе не цель и не вопрос захвата командных высот в экономике: сразу же, как только будет обеспечена безопасность, финансы снова следует сделать частными, как поступили шведы, вернувшие банковское дело в частный сектор после крупной операции по его спасению в начале 1990-х.
Но пока важнейшая задача — снова запустить кредитный процесс, воспользовавшись для этого любыми имеющимися в распоряжении средствами и освободившись от всяких идеологических пут. Ничего не может быть хуже, чем неудача, произошедшая из опасения, что спасение финансовой системы по своей природе в какой-то мере является "социалистической".
Даже если спасение финансовой системы начнет возвращать кредитные рынки к жизни, мы по-прежнему стоим на пороге глобального замедления, и угроза развития событий по такому сценарию усиливается. Что здесь следует сделать? Ответ почти гарантированный — прибегнуть к добрым старым кейнсианским фискальным стимулам… Следует сфокусироваться на поддержании и увеличении правительственных расходов: поддержании за счет предоставления помощи региональным и местным властям, расширении — за счет увеличения расходов на дороги, мосты и другие элементы инфраструктуры.

Финансовая реформа

После того как усилия по восстановлению принесут заметную отдачу, наступит время реформировать систему так, чтобы она снова не вошла в состояние кризиса.
Джон Мейнард Кейнс в начале Великой депрессии заявил, что трудности возникли из-за магнето. Большая часть экономического двигателя была в хорошем состоянии, но ее важный компонент, финансовая система, не работал. Он тогда также сказал следующее: "Мы оказались в состоянии огромной неразберихи из-за того, что на ощупь пытались разобраться в том, как надо контролировать работу деликатной машины, суть которой мы не понимаем". Оба утверждения сегодня столь же верны, как и в те времена.
После Великой депрессии мы спроектировали машину заново так, чтобы в полной мере понимать, как она работает, сделали ее достаточно хорошей, чтобы не допускать крупных катастроф. Банки, часть системы, которая так плохо функционировала в 1930-е, были поставлены под строгое регулирование и обеспечены прочной сеткой безопасности. Одновременно были ограничены международные перемещения капитала, сыгравшие свою разрушительную роль в 1930-х.
Но затем снова начали происходить интересные и опасные вещи. Возрастание международных потоков капитала создало основу для возникновения опустошительных валютных кризисов в 1990-х и глобального финансового кризиса в 2008-м. Рост теневой банковской системы без соответствующего увеличения регулирующих мер создал основу для недавних "набегов" на банки, которые предпринимались в больших масштабах. Эти "набеги" в наше время осуществляются не толпой разъяренных людей, собравшихся возле закрытых дверей банка, а при помощи лихорадочно совершаемых действий с кнопками компьютерной мыши. Но от этого они не становятся менее разрушительными.
В этих условиях мы должны, несомненно, заново усвоить уроки, которые наши деды получили в результате Великой депрессии. Все, что пришлось спасать во время финансового кризиса, должно быть отрегулировано, поскольку играет важную роль в финансовом механизме. И это следует сделать в состоянии, когда кризиса нет, так, чтобы эта деталь механизма не подвергалась действию избыточных рисков…
Надо также серьезно обдумать и то, как вести себя в условиях финансовой глобализации. После азиатских кризисов 1990-х раздавались отдельные призывы ограничить на длительное время международные потоки капитала, а не прибегать лишь к временным мерам контроля, вводимым только в периоды кризисов. Но ставка была сделана на стратегии создания крупных резервов иностранной валюты, которые, как предполагалось, не допустят возникновения кризисов в будущем. Создается впечатление, что эта стратегия не сработала.
Для стран вроде Бразилии и Кореи все происходящее напоминает кошмар: после всего, что они сделали, они снова столкнулись с кризисом, как и в 1990-х. Какой будет следующая реакция? Это пока непонятно, но финансовая глобализация, несомненно, оказалась еще более опасной, чем мы предполагали.

Сила идей

Квинтэссенцией предложения, передающего сущность экономики, скорее всего, является следующее: "Бесплатных завтраков не бывает". Ресурсы ограничены, и если вы хотите получить больше чего-то одного, то должны ограничить себя в другом. Другими словами, выигрыша без напряжения не существует. Однако депрессивная экономика требует изучения ситуации, когда бесплатный завтрак все-таки можно получить. Это возможно, поскольку у вас есть незанятые ресурсы, которые можно заставить работать. Истинная редкость в мире Кейнса, да и в нашем тоже, — это не ресурсы и даже не добродетели, а понимание происходящего.

Главная / Статьи / Статьи "Финансовый кризис" (289) /