Главная / Статьи / Статьи "Финансовый кризис" (289) /

Власть смотрит на бизнес как на своего врага. Пока это продолжается, бизнес не будет быстро развиваться, даже если обнулить ставки налогов

«Власть смотрит на бизнес как на своего врага. Пока это продолжается, бизнес не будет быстро развиваться, даже если обнулить ставки налогов»

Скачать в архиве  Власть смотрит на бизнес

Сергей Алексашенко окончил экономический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1993–1995 годах – заместитель министра финансов России, отвечал за макроэкономическую и налоговую политику, переговоры с МВФ и бюджетное планирование. С декабря 1995-го по октябрь 1998 года – первый заместитель председателя Банка России. Работал в бизнесе: заместитель Генерального Директора, управляющий директор и член совета директоров холдинговой компании «Интеррос»; президент, член совета директоров компании «Антанта-Капитал»; президент российского подразделения компании Merrill Lynch.

Когда первая волна экономического кризиса достигла России, многие официальные средства массовой информации транслировали позицию, что это западный кризис, спровоцированный финансовой и экономической политикой США, а отечественная экономика крепкая, устойчивая и подкреплена немалыми резервами. Почему же по многим экономическим показателям мы сейчас переживаем кризис острее, чем Европа или Северная Америка?

Те, кто убеждал нас, что в России кризиса нет и не будет, мягко говоря, лукавили. Кризис в России имеет две составляющие – внутреннюю и внешнюю. Первая – это снижение внешнего спроса на продукцию отечественных компаний. Россия отличается от многих стран, особенно развитых, тем, что у нас в экспорте в 2007–2008 годах больше 90% составляло сырье. Это нефть, газ, черные и цветные металлы, химия неглубокой первичной обработки, лес и лесоматериалы. Спад в мировой экономике, замедление инвестиционной активности привели к тому, что резко снизился спрос на сырье вообще и на эти шесть позиций в частности. В мире стали меньше строить, меньше производить автомобилей, меньше покупать бытовой техники. Поэтому в прежних объемах теперь ни сталь, ни алюминий не нужны. Этим объясняется тот факт, что российские сталелитейные компании потеряли примерно 40–45% в объемах реализации. Кроме того, произошло и снижение цен на сырьевые ресурсы.

Вторая составляющая кризиса заключается в том, что российские банки и многие российские компании, особенно девелоперские и строительные, в последние годы финансировали свое развитие за счет займов за рубежом. (При этом неважно, занимали компании непосредственно на Западе или же в Сбербанке, ВТБ, которые сами брали деньги за рубежом.) И, естественно, они очень быстро наращивали задолженность. В начале 2005 года сумма корпоративного внешнего долга была равна 100 млрд долл. США, а к середине 2008-го превысила 500 миллиардов. Рост за три с половиной года – в пять раз. Но самое печальное даже не в том, что так много долгов. Чуть больше 30% ВВП – это по мировым меркам не страшно. Проблема в том, что 200 миллиардов из этого долга были краткосрочные, их предстояло погасить в течение пяти кварталов начиная с осени 2008 года. А перефинансировать долги с помощью новых заимствований в условиях мирового кредитного сжатия не получается, так же как не удается взять новые займы для продолжения строительства. В результате стройки останавливаются, а вслед за ними снижается внутренний спрос на те же металлы, цемент и т. д.

Через компании, непосредственно пострадавшие от кризиса, снижение экономической активности распространяется по цепочке на всю отечественную экономику: предприятия возят меньше грузов, меньше инвестируют в новые проекты, снижают закупки, сокращают зарплату сотрудникам, которые меньше тратят денег в магазинах, и т. д. Хотя некоторые сектора кризис почти не затронул. Например, большинство производителей продуктов питания чувствуют себя хорошо: девальвация рубля снизила давление со стороны конкурентов.

На Ваш взгляд, текущий кризис представляет собой циклический спад глобальной мировой экономики или это структурный кризис, а значит, по некоторым позициям в обозримом будущем спрос и производство на прежний уровень не вернутся?

Я думаю, что сейчас мировая экономика перешла из состояния циклической рецессии в структурную. Если бы производство или продажа автомобилей в Америке упали на 10%, то можно было бы говорить о циклической рецессии. Но когда автомобильное производство в Америке, Европе, Японии падает более чем на 40% и на повестке дня стоит вопрос о закрытии половины автомобильных заводов – видимо, можно смело вести речь о структурном кризисе.

Означает ли это, что кризис надолго?

Думаю, что выход из этого кризиса будет длительным и тяжелым. Сколько лет? Знаете, если несколько лет – это два года и больше, то кризис точно на несколько лет. Можно ли предполагать, что спрос на российское сырье восстановится до предкризисного уровня в ближайшие два, три, четыре года? Думаю, что нет, подъем мировой экономики, когда он начнется, стартует с нижней точки падения, и первыми будут расти наименее ресурсоемкие сектора. Восстановление инвестиций, строительства последует с каким-то лагом. А вот будут ли потребители во всем мире покупать столько же автомобилей, сколько покупали до кризиса, – большой вопрос. И ответ на него сегодня совсем не очевиден.

Есть ли шанс, что российская экономика способна преодолеть этот кризис самостоятельно, или мы зависим от экономической ситуации в развитых странах?

Теоретически любая экономика может расти за счет внутреннего спроса. Если предположить, что российский бизнес научится производить какие-то новые товары или оказывать какие-то новые услуги, которые найдут спрос в России, то такой шанс существует. Но пока не кажется, что он очень велик.

Сегодня многие руководители в качестве одной из основных проблем выделяют неопределенность. Они не знают, исходя из каких предпосылок планировать свою деятельность: каким будет спрос на их продукцию, цены, что будет с валютными курсами. Что Вы им посоветуете?

Мы живем в информационном обществе. Есть достаточно большое количество аналитических центров, которые дают прогнозы относительно развития российской и мировой экономики. Нужно потратить какое-то время на то, чтобы найти в Интернете эти прогнозы, посмотреть на них. Если предыдущие пять-десять лет Вы каким-то образом развивались, вообще не думая о том, что внешняя среда может измениться, – это была Ваша ошибка. Кризис – время платить за ошибки в бизнесе. Значит, сегодня нужно тратить время и деньги на свое образование, на образование людей, которые у Вас работают. Надо следить за бизнес-новостями, учиться читать аналитические материалы.

Сейчас организации и объединения малого и среднего бизнеса все активнее призывают к снижению налоговых ставок, предоставлению бизнесу налоговых каникул, отмене НДС и т. п. Может быть, государству действительно стоит пойти на значительные послабления хотя бы в отношении небольшого бизнеса? Тогда бы в этом секторе экономики предприниматели сами развивали новые проекты, создавали рабочие места.

Налоги платить неприятно, но я не думаю, что сама по себе ставка налога является главным фактором, определяющим развитие малого бизнеса: снизили налог в два раза – и малый бизнес вырос в два раза. Так не бывает, потому что есть много неналоговых, административных барьеров и препятствий. Это и неработающая судебная система, и коррупция, и давление чиновников, и бесконечные контрольные проверки, и косвенные поборы типа ЭКЛЗ к кассовому аппарату.

Мне кажется, что одним снижением налогов малый бизнес не поднимешь, потому что сегодня власть смотрит на бизнес как на своего врага. Пока это продолжается, бизнес не будет быстро развиваться, даже если обнулить ставки налогов.

На Красноярском экономическом форуме, где Вы выступали в роли модератора, рефреном большинства дискуссий по чисто экономическим вопросам звучала мысль, что для успешного преодоления кризиса нужно открытое общество, откровенное обсуждение сложившейся ситуации и возможных путей выхода из нее. Такая дискуссия действительно важна для решения сугубо экономических проблем?

Открытый и откровенный диалог между властью, бизнесом и обществом ведет к установлению доверия. А доверие в экономике – это один из основополагающих факторов. Банк дает кредит, потому что верит, что заемщик вернет деньги. Компания отгружает продукцию без предоплаты, потому что верит, что с ней расплатятся по контракту. Если нет доверия, экономика рушится. Или переходит на предоплату, отказывается от предоставления кредитов и резко начинает деградировать. Открытый диалог сегодня нужен, чтобы общество, власть и бизнес одинаково понимали, что происходит. А государство, кроме того, должно внятно рассказать, что оно собирается делать, на что планирует тратить деньги налогоплательщиков.

Последний вопрос. По Вашему мнению, мы уже достигли дна кризиса или нужно готовиться к худшему?

Я думаю, что ситуация может ухудшиться.

Интервью с Сергеем Алексашенко, директором по макроэкономическим исследованиям

Главная / Статьи / Статьи "Финансовый кризис" (289) /