Главная / Статьи / Менеджмент (1196) /

Треть россиян предпочитает «теневой» труд

Современный рынок труда регулируется массой разных правил и ограничений, которые «формализуют» занятость и доходы. В то же время многие работники трудятся полностью или частично вне этих норм, что делает их «неформальными» и плохо наблюдаемыми для радаров государства. Это ставит перед исследователями и политиками много разных вопросов, начиная от того, что это за явление, и кончая тем, что с ним делать. В докладе директора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимира Гимпельсона, представленного им на совместном научном семинаре Лаборатории исследований рынка труда (ЛИРТ) ВШЭ и Центра трудовых исследований (ЦеТИ) ВШЭ, были обобщены результаты многолетнего проекта по исследованию неформальности на российском рынке труда НИУ ВШЭ.

Страна их не знает

Интерес к неформальности существует практически во всех странах мира. В той или иной форме неформальный рынок труда существует и в развивающихся, и в переходных экономиках, и в странах ОЭСР. Россия здесь не исключение. Неформально или полуформально работает значительная часть населения. Основная проблема здесь заключается в том, что в России никто толком не знает, что представляет собой неформальный рынок труда, кто эти люди, где они трудятся, почему сделали подобный выбор, как он влияет на их благосостояние.

Существующий пробел в данной сфере обозначила вице-премьер Ольга Голодец в своем выступлении на XIV Апрельской научной конференции ВШЭ. «В России из 86 млн граждан трудоспособного возраста только 48 млн человек работают в секторах, которые нам видны и понятны. Где и чем заняты все остальные, мы не понимаем», – заявила она.

По словам Гимпельсона, не понимают не только «они» – члены правительства, но и научное сообщество. «Мы находимся в самом начале исследования этой проблемы», – говорит Гимпельсон, отметив, что задачей его исследования стала оценка масштаба, причин и динамики неформального рынка труда в России.

Граждане не доверяют государству

Причинами роста неформальной занятости в мире традиционно называют избыточное регулирование и чрезмерные налоги. При этом, подчеркивает Гимпельсон, единого определения неформальности не существует. «Это нечто плохо видимое и трудно измеримое, но всем хорошо известное», – указывает он. При этом измеряют «неформальность» по-разному: в отношении людей, фирм, государства и общества существуют различные подходы и оценки.

На вопрос, неформальность – это хорошо или плохо, не существует однозначного ответа. «Это скорее плохо, но однозначной нормативной оценки нет. Между формальной и неформальной занятостью существуют сложные и разнообразные связи. И если мы начнем зажимать неформальный сектор, от этого может пострадать и формальный. По сути же неформальная занятость – это нарушение социального контракта между гражданами и государством, который выражается в обмене налогов на общественные блага», – отмечает Гимпельсон.

Таким образом, он делает вывод, что рост популярности неформальной занятости происходит из-за того, что государство не выполняет свои социальные обязательства. «В стране, где много неформальности, имеет место провал государственных институтов. Люди им не доверяют», – объясняет профессор.

Маргинализация или зарождение нового бизнеса

Последствия неформальности для общества в целом негативны. Это маргинализация и бедность населения, социальное неравенство и отсутствие социальных лифтов, «выпадение» из социальной защиты и потеря налогов. При этом есть и свои «плюсы». Например, зарождение нового малого бизнеса и микропредпринимательства, которое может дать рост новому бизнесу в стране. Неформальность, по словам Гимпельсона, это также альтернатива безработице.

В мире исследования неформального сектора труда насчитывают порядка 50 лет. И если в начале вопрос неформальности освящался исключительно как негативное явление, то с годами его оценка стала меняться. Так, отмечает Гимпельсон, первые исследования в мире появились в начале 70-х годов. Неформальности был поставлен однозначный диагноз: бедные люди вынужденно попадают в неформальный сектор и не могут из него выйти. Со временем эти идеи подверглись трансформации: неформальный сегмент неоднороден: в нем оказываются представители разных слоев общества, среди которых самозанятые могут быть вполне обеспеченными и преуспевающими людьми. К настоящему времени неформальность признана неоднозначным явлением, с отсутствием жестких «перегородок» с формальным сектором. В каждом секторе существуют свои плюсы и минусы, – делают выводы исследователи.

Тень съедает свет

Непосредственно для людей соотношение выгод и издержек неформального и формального сектора также может быть различным. К выгодам «света» можно отнести гарантированную зарплату, социальные блага и гарантии, пенсии, кредиты, банковские карты. Издержки – это необходимость платить налоги, бюрократия, низкие социальные гарантии. «Неформальность имеет свойство «поглощать свет», воспроизводить себя. Для бизнеса и людей выгодно, когда все действуют неформально. Чем больше в тени, тем меньше на свету», – подчеркивает Гимпельсон.

По его подсчетам, доля занятых в теневой экономике в России достигает 25-30%. По данным Росстата, если до сентября 2009 года в неформальном секторе ежегодно фиксировалось 270 тысяч человек, то в последние годы это уже порядка 800 тысяч человек.

Общий рост занятости в России обеспечивает именно неформальный сектор. Не будь его, рынок труда демонстрировал бы отрицательную динамику. Благодаря неформальной занятости за 12 лет, с 1999 года, российский рынок труда вырос на 7%, неформальный – в 1,5 раза.

Отличие России от других стран заключается в том, что здесь все изменения в неформальной занятости происходят за счет занятости по найму, а не за счет самозанятости. В мире большую часть неформального сектора составляют самозанятые.

Неформал теряет не много

В России неформальная занятость, как и безработица, сезонна. Также прослеживается довольно четкая связь с возрастом: неформалами обычно оказываются молодые люди. Полученные Гимпельсоном данные свидетельствуют, что средний неформал (работающий по найму) зарабатывает меньше, чем наемный работник формального сектора. В то же время, заработки самозанятых оказываются выше. «Типичные» сектора экономики, где больше всего неформалов по найму – это строительство, торговля, сельское хозяйство, транспортная сфера.

Детальный эконометрический анализ показывает, что работа по найму в неформальном секторе оплачивается на 12-20% меньше, чем в формальном, а неформальная самозанятость, наоборот, сулит значимую премию (до 85%).

По оценкам Гимпельсона, в социальном плане неформал в России теряет немного. «Формальный сектор не на 100% формален. В формальной занятости соблюдение трудового законодательства не превышает 90%, в неформальной – 60%», – отмечает профессор. При этом мобильность на рынке труда разнонаправленная: потоки интенсивны как из формального в неформальный сектор, так и наоборот. «Если смотреть внимательно, можно увидеть, что потоки из формального в неформальный сектор доминируют над потоками из неформального в формальный сектор. Но не сильно. Три человека в одном направлении против 2-х в другом», – уточняет специалист.

Неформальность увеличивает неравенство в обществе, но со временем это неравенство сокращается. Разница между зарплатами и удовлетворенностью жизнью у формальных и неформальных работников не слишком велика. Это позволяет неформальности все больше и больше «отвоевывать» рынок труда.

Реформирование институтов «осветлит» рынок труда

Исследования неформальности труда, проводимые в НИУ ВШЭ, позволяют сделать определенные выводы, которые могут быть полезны при разработке экономической политики государства. По мнению Гимпельсона, основные проблемы лежат в сфере спроса на труд. «Формальная экономика не создает рабочие места из-за неблагоприятного инвестиционного климата, избыточного и деформированного регулирования. В то же время “ходить с топором” на неформальный сектор бессмысленно. Требуется изменение трудового законодательства, его рационализация и повышение качества работы госинститутов», – считает Гимпельсон.

Главная / Статьи / Менеджмент (1196) /