Главная / Статьи / Менеджмент (1196) /

Вход — рубль. Выхода нет

Шесть лет назад Дови Франсес торговал ипотечными облигациями в одном из американских подразделений Deutsche Bank. Бизнес шел хорошо, и через некоторое время Франсес попросил перевести его с фиксированного оклада на процент от продаж. Но это была не самая удачная сделка в его жизни: довольно скоро разразился ипотечный кризис, и рынок рухнул.

"Я начал думать, что делать,— вспоминает банкир.— Все, что у меня было,— это база из 5 тыс. человек, проживавших в дорогих домах. Я разослал им письма с описанием услуг (кредиты, операции с бумагами), которые мы предоставляем. Среди тех, кто откликнулся, был Сергей".

Гришин идею поддержал, и так родилась компания SG. Франсес не раскрывает, сколько семей к настоящему моменту доверили ему свои состояния, но говорит, что общая сумма проведенных в рамках SG сделок достигла $1,24 млрд.

Два года назад Гришин и Франсес основали фонд SGVC I специально для инвестиций в венчурные ИТ-проекты. Партнеры профинансировали 36 компаний (об инвестициях Сергея Гришина в интернет до недавнего времени ничего не было известно). В первом квартале 2014-го они собираются закрывать фонд с тем, чтобы открыть второй, на $50-100 млн, на сей раз с привлечением сторонних денег. "Мы работаем как фармацевты,— рассуждает Франсес.— Прежде чем выпустить лекарство на рынок, вы должны провести клинические испытания, проверить, работает ли концепция".

Концепция Гришина-Франсеса состоит из шести простых пунктов.

1. Инвестировать в компании, созданные в США (Кремниевая долина, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Лос-Анджелес). "Здесь есть хорошая стартаперская экосистема, достаточно инвестиций и потребителей",— говорит Франсес.

2. Инвестировать в b2b-сферу. "Мы вкладываемся в тех, кто развивает продукты для корпораций, у которых есть деньги, чтобы за эти продукты заплатить",— поясняет партнер Гришина.

3. Инвестировать в трудновоспроизводимые технологии. Это повышает порог входа на рынок для конкурентов.

4. Инвестировать в успешных серийных предпринимателей. Франсес не верит в учебу на ошибках. "Успех порождает успех",— убежден он.

5. Инвестировать вместе с другими. "Если ваш партнер по инвестициям — Юрий Мильнер или Эрик Шмидт, это значит, вы получите еще больше сильных инвесторов, когда дело дойдет до следующего раунда",— не сомневается Франсес.

6. Не инвестировать на посевной стадии. "Лучше мы заработаем меньше, но будем уверены, что технология, в которую мы вкладываемся, способна приносить деньги",— говорит Франсес.

Концепция работает: за два года доли SG в проинвестированных компаниях уже подорожали с $12,5 млн до $40 млн (по оценкам СФ). Один из самых успешных проектов фонда — Addepar, разрабатывающая финансовые технологии. SGVC проинвестировал в нее два года назад. С тех пор, по словам Франсеса, она существенно выросла. Сейчас под ее управлением находятся активы на $50 млрд.

Такой осторожный подход характерен для непрофильных инвесторов вроде Гришина. Он работает в США и неприменим к России, где нет стартаперской экосистемы, мало серийных предпринимателей, куда больше не инвестирует Мильнер и куда никогда не инвестировал Шмидт. Отсутствие интереса к проектам со стороны постпосевных фондов и стратегов вынуждает российских инвесторов и стартаперов делать неожиданные ходы.

Бой в один раунд

В декабре 2013 года поссорились основатель IMI.VC Игорь Мацанюк и основатель Russian Venture Евгений Гордеев. Гордеев тогда как раз придумал новый проект — "бесплатный" сотовый оператор и вовсю рассказывал об этом в Facebook. Мацанюк, партнер Гордеева по другому проекту — Pluso, заподозрил Евгения в выводе денег из Pluso. "Где деньги, Зин?" — дознавался основатель IMI.VC в публичных комментариях к посту Гордеева.

Где деньги, Гордеев публично так и не признался. Позже Мацанюк заявил, что доволен Pluso и продавать долю не собирается. Конфликт сошел на нет, но сам случай симптоматичный. И Мацанюк (N24 в рейтинге СФ), и Гордеев (не вошел в топ-100), и еще три десятка инвесторов из первой сотни рейтинга вкладываются в стартапы главным образом на посевной стадии. В бесперебойно работающей венчурной среде через год-два в проект входит новый инвестор с раундом A, B и далее по алфавиту. Пока, наконец, доведенная до совершенства технология не поглощается каким-нибудь "Яндексом", Mail.ru Group или кем-либо еще из грандов индустрии.

Но вторых раундов с привлечением новых инвесторов в России практически не происходит. Счастливых исключений немного: Lingualeo.ru, который привлек в 2012 году $5 млн от Runa Capital Сергея Белоусова (N12-13) и Александра Галицкого (N48), Ostrovok.ru Сергея Фаге (N85-92) и Кирилла Махаринского (N83), получивший сначала $13,6 млн, а позже $25 млн от пула инвесторов, да Oktogo.ru, ставший обладателем сначала $5 млн от Mangrove Capital и др., а затем $11 млн от Виктора Сажина.

"В индустрии мало денег,— объясняет Гордеев диспропорцию между посевными и более поздними стадиями.— Начать все можно с малыми деньгами, а на продолжение требуются уже миллионы".

Там, где бизнес не справляется, государство обычно "докручивает" ситуацию в ручном режиме. Но в венчурной отрасли поздние стадии пока не пользуются популярностью у государственных и окологосударственных фондов. Из значимых проводников бюджетных средств в ИТ-индустрию Фонд Бортника инвестирует на посевной стадии, РВК до последнего времени почти не вкладывалась в интернет-проекты. Фонд развития интернет-инициатив (источники финансирования неизвестны, но его появление "благословил" лично президент РФ Владимир Путин) будет работать также на уровне seed.

Если инвесторы не спешат подхватывать молодые проекты на постпосевной стадии, то что говорить о стратегических инвесторах, которые по идее должны выкупать весь урожай.

300 стартапов

К концу третьего квартала 2013 года на счетах "Яндекса" значилось 31,8 млрд руб. собственных средств, у Mail.ru Group 26 млрд руб., у Qiwi почти 10 млрд руб. Три гранда российской ИТ-отрасли могли бы в складчину купить добрую половину активов из списка наших интернет-миллионеров. Окей, пусть это будут активы из второй половины списка, но все же. Однако российские ИТ-проекты, выращенные за пределами грандов, этих денег не увидели и, похоже, никогда не увидят.

С января прошлого года Google выкупил девять интернет-компаний на сумму более $3,3 млрд. Yahoo! потратила $1,1 млрд на 28 проектов. "Яндекс" в России купил одну компанию (Kinopoisk.ru за $80 млн), Mail.ru Group — ноль.

"Инвестируя в проект, мы всегда смотрим, чтобы было как минимум пять потенциальных покупателей, имеющих большие аппетиты к росту, с оборотом минимум сотни миллионов долларов в год",— говорит Гордеев. В идеале потенциальных покупателей проекта должно быть не меньше десятка, иначе риски слишком высоки, повышает планку Вадим Тарасов, ассоциированный партнер Bright Capital Digital. Но сколько бы ни было потенциальных покупателей российских проектов, из их числа явно выпадают российские ИТ-лидеры.

"Американская модель работает, когда есть рынок покупателей,— говорил интернет-инвестор Аркадий Морейнис в интервью СФ в конце 2013 года (см.СФN12/2013).— В США-то он есть, а в России нет".

Причин тому несколько. Об одной из них рассказали в "Яндексе". "Стартапов в России не так много. Нам интересны лишь те команды, которые дополняют и развивают то, над чем мы уже работаем,— говорит Григорий Бакунов, директор по распространению технологий "Яндекса".— Представьте, что одна из десяти команд получит грант, еще одна (из десяти получивших грант.— СФ) успешно выводит идею в производство — это классическая модель одного шанса из тысячи". Тезис о немногочисленности стоящих стартапов поддерживает и Игорь Боровиков, председатель совета директоров ГК Softline (N46 в рейтинге). По его подсчетам, их не более 300 на всю страну.

Вторая причина в том, что инвестировать в зарубежное развитие российским грандам сейчас гораздо выгоднее. "Зарубежные ИТ-лидеры работают на весьма развитых рынках, им нужно заниматься инновациями, которые лежат вне сферы их изначальных компетенций,— говорит Тарасов.— "Яндекс" имеет хорошие позиции на российском рынке поиска, он может улучшать качество, но это уже не тот масштаб. Выход на зарубежные рынки сулит куда большие возможности".

Действительно, "Яндекс" уже начал активно осваивать зарубежные рынки поиска и картографии (см. интервью с основателем "Яндекса" Аркадием Воложем на с. 60). О международной экспансии задумалась и Mail.ru Group, летом прошлого года запустившая сайт My.com. Правда, полноценной экспансией это назвать трудно: сайт представляет собой скорее небольшой "склад" мобильных приложений Mail.ru — четыре игры, почтовый сервис, чат. В рейтинге Alexa.com сайт занимает скромное 44 832-е место в мире по посещаемости.

Михаил Казарцев, управляющий партнер IT-Online Venture, приводит еще несколько возможных причин, не способствующих интересу лидеров отрасли к российским стартапам: наличие собственных венчурных подразделений, развивающих нужные компаниям проекты внутри, искаженное по сравнению с западными конкурентами восприятие времени (не жалко пару лишних лет на разработку). Кроме того, по словам Казарцева, в некоторых корпорациях покупка проекта на стороне интерпретируется как недоработка собственных R&D-специалистов.

Теоретически покупателями проектов из портфелей инвестфондов могли бы выступить профильные офлайновые игроки. Так, в 2009 году "АйТи бизнес", управляющий интернет-магазином бытовой электроники 003.ru, а также онлайн-аукционом Bolero.ru, умудрился продаться стратегу дважды: сначала холдингу X5 за $1 млн, затем, после обратного выкупа, немецкому Media Markt. Питерский конкурент этой сети, компания "Техношок" (основанная в свое время Олегом Тиньковым, N2 в рейтинге интернет-миллионеров), в 2012 году приобрела Zakazhi24.ru.

Впрочем, интернет-коммерция и без инвесторов чувствует себя неплохо — называть такие инвестиции венчурными вряд ли справедливо. А вот за пределами этой отрасли подобные сделки — большая редкость. Инвесторы ищут альтернативные источники питания.

Темная сторона медали

В январе 2014 года сотрудники Displair, одного из самых перспективных технологических стартапов прошлого года, получили сообщение от основателя проекта Максима Каманина. Displair разрабатывал телевизор, экраном которого служила смесь струи воздуха с водяным паром (о судьбе проекта см. материал на с. 9). В аудиообращении Каманин говорил о недоработках модели и прекращении финансирования (инвесторы, основным среди которых был фонд LETA занимающего 95-97-е места в рейтинге Александра Чачавы, вложили в проект около $4 млн). Позже выяснилось, что проект все же продолжится, но в сильно урезанном виде. Вместо попыток выйти на b2c-рынок Displair сосредоточится на доработке технологии и продаже лицензий. Все больше понимания у российских инвесторов находит стремление стартапа как можно скорее приступить к монетизации. "Мы ожидаем ухудшения макроэкономической ситуации и отбираем проекты, которые максимально быстро смогут дойти до точки безубыточности, чтобы у нас была возможность продолжительное время держать проект в портфеле с минимальной поддержкой",— говорит Казарцев.

В прошлом году о переходе на "темную сторону" заявил и Морейнис: "Первый и главный принцип "темной стороны" — давайте плюнем на поиск инвесторов и покупателей стартапов и будем строить бизнесы, которые смогут зарабатывать деньги здесь и сейчас. Зарабатывать!"

Возможно, Морейнис, известный своим искусством раздавать "волшебные пендели", сознательно нагнетает обстановку, чтобы отрезвить зарвавшихся стартаперов. "Стартапы в России переоценены, они гораздо дороже, чем стартапы в Европе, в Штатах,— говорит Боровиков.— Ситуация очень изменилась по сравнению с 2008 годом, когда мы запускали Softline Venture Partners".

Тем не менее концепция "темной стороны" отлично вписывается в общую логику отрасли. Если деньги на развитие стартапа не дают стратеги, их должны заработать сами стартаперы. В апреле 2013 года, не набрав достаточный объем лояльной аудитории, к монетизации приступил Narr8 — платформа для создания интерактивных книг и комиксов. В результате пользователи утратили интерес к проекту, на прибыль он пока так и не вышел (подробнее про Narr8).

Narr8 — отличная иллюстрация ситуации со всей российской венчурной ИТ-отраслью. Посев, хороший "всход", отсутствие интереса со стороны портфельных или стратегических инвесторов, резкий переход к монетизации, кризис.

Что ж, если российские стратеги и постпосевные инвестфонды идут на Запад, остается ждать, пока западные фонды придут в Россию. "В обозримом будущем западные фонды будут вынуждены признать, что конкуренция за перспективные команды в их части мира зашкаливает за разумные пределы,— считает Казарцев.— Эта тенденция может быть существенным окном роста для отечественных проектов".

Правда, российские законодатели, уже обвалившие акции ТКС-банка и Qiwi информационными "сливами" об ограничениях на выдачу кредитных карт вне банковских офисов или фактического запрета онлайн-платежей и трансграничной интернет-торговли, похоже, делают все, чтобы это окно роста не открылось никогда.

Дови Франсес, управляющий партнер SGVC:

Главная / Статьи / Менеджмент (1196) /